Летние цветы прятались между камнями или же прижимались к основанию огромных деревьев, покрытых мхом. Белка сидела где-то неподалеку на ветке и издавала свое щелканье, словно в каком-то возмущении, что уже встает солнце.
Саттон с трудом поднимался вверх по узкой тропинке, которая вилась от дороги. Иногда он шел, но чаще полз на четвереньках, пробираясь сквозь густые заросли. Он часто останавливался и отдыха! прислонившись к дереву, упираясь каблуками в грунт и вытирая пот с лица. В долине внизу река, казавшаяся грязноватой, когда он был рядом с ней, сейчас приняла голубой цвет, подобный голубизне неба, отражавшегося в реке. И воздух над ней был кристально чистый. Более чистый, чем он когда-либо видел. Ястреб упал с неба, промелькнул в пространстве между голубизной неба и реки, и Саттону показалось, что он мог видеть каждое отдельное перышко его сложенных крыльев.
Сквозь заросли он увидел небольшую расщелину среди камней и каменных нагромождений и вдруг понял, что это то самое место, о котором упоминал Джон К.Саттон в своем письме.
Солнце взошло только около двух часов назад. У него еще было время, так как Джон К.Саттон как раз только что поговорил с тем человеком, а затем пошел обедать.
С этого момента Саттон стал двигаться не спеша, постоянно наблюдая за расщелиной в камнях. Он достиг вершины и обнаружил большой камень, о котором упомянул его предок, и нашел его удобным для сидения.
Он сел на камень и взглянул в долину, с благодарностью приняв прохладу деревьев. Здесь было спокойствие, как и говорил Джон К. Саттон. Мир и спокойное достоинство пейзажа, раскинувшегося перед ним. Странное свойство трех измерений пространства, которое было как бы живым существом, простершимися над долиной. И необычность, необычность ожидания… И что-то, что могло произойти.
Он посмотрел на часы. Была половина десятого, поэтому он сошел с камня и прилег в ожидании за кустами. Почти в тот же момент раздался мягкий шуршащий звук двигателей. Вниз опускался корабль — очень небольшой, рассчитанный на одного человека. Он спускался по поисковой траектории над деревьями и приземлился на пастбище за изгородью.
Человек вышел из корабля и облокотился на трап, глядя на небо, как бы в удовлетворении, что он достиг места своего назначения.
Саттон внутренне улыбнулся и успокоился.
— Как декорация в театре, — подумал он. — Появление совершенно необычное и неожиданное, тем более в случае, когда испортился двигатель, и потому нет никакой нужды объяснять свое присутствие. Теперь нужно только подождать, пока придет человек и заговорит с ним. Самая естественная вещь в мире. Вы ere не ждете, он видит вас, подходит, и, конечно, начинает разговор с вами. Здесь нет нужды идти по тропинке, открывать калитку, стучать в дверь и говорить: “Я пришел для того, чтобы узнать обо всем скандальном, чтобы извлечь любую грязь, которая имеет отношение к семейству Саттонов. Вы разрешите присесть и поговорить с вами?”
