Второе заведение было наполовину оккупировано морскими офицерами. Вроде всего полдюжины человек, а заполнили собой половину зала. Офицеры явно были с пришедшего утром фрегата, лишь только ступили на твердую землю, и сейчас их не могла смутить даже жара. Сдвинутые столы были уставлены пустыми, полупустыми и пока полными бутылками с вином и самыми разнообразными закусками. Как иначе, после долгого перехода?
Лица моряков раскраснелись, мундиры были расстегнуты, голоса звучали чуть громче, чем принято в порядочном обществе. Вполне извинительно для людей, привыкших перекрывать шум ветра да вдобавок слегка отдохнувших в своей компании.
Русским языком Пуляковский владел довольно неплохо.
Он поколебался лишь самую малость. Новые знакомства лишними не бывают.
Казимир заранее занял место неподалеку от гуляющих офицеров. Прочие посетители, судя по разговорам, являлись мексиканцами, британцами да немцами, что только должно было помочь Пуляковскому.
Взгляд мужчины случайно встретился со взглядом одного из офицеров, молодого, как остальные, круглолицего.
– Прошу прощения, панове… Вы из Петербурга? – спросил Казимир.
– Из Кронштадта, – поправил его круглолицый.
– Да, разумеется, – улыбнулся Пуляковский.
Если подумать, то разница невелика. В представлении поляка Кронштадт был просто морским предместьем столицы. Практически один город, но разделенный водой.
– Вы – русский? – спросил другой моряк.
– Поляк, если уж по национальности, – вновь улыбнулся Казимир. – Бывал в вашей стране, и не раз, а потом жизненные обстоятельства занесли меня в Новый Свет. Уже давно не посещал старушку Европу.
Он не стал уточнять, что бывал в России еще до последней войны с Наполеоном. Или, если чуть точнее иметь в виду последний раз, – во время войны, когда польский корпус маршала Понятовского входил в состав Великой армии. Плюс – полтора года плена, начиная с памятной Березины и до окончания военных действий.
Насчет последнего, трудно сказать, повезло или нет. Но очень уж многие сослуживцы Пуляковского пали в последующих боях, и даже славный франко-польский маршал утонул в Эльбе.
Зато уже тогда пленному офицеру удалось обзавестись некоторыми знакомствами, а назвать плен тягостным не смог бы самый предвзятый человек.
– Если не возражаете, пересаживайтесь к нам, – гостеприимно предложил кто-то из офицеров.
– И как жизнь в Мексике? – вопрос был закономерен и объясним.
– По-всякому, – пожал плечами Пуляковский. – В чем-то лучше, в чем-то хуже. Но уже отсутствие крепостного права на гигантской территории говорит в пользу Америки.
