На основе так называемых «технологий управления вероятностью» работали и некоторые из систем вооружений противника. Наряду с ракетным и лазерным оружием враг мог атаковать земной звездолет или выпущенную по нему ракету неким излучением непонятной природы, распространяющимся в пространстве немного медленнее скорости света. Во всяком случае, так это выглядело со стороны. Розоватый широкий луч накрывал цель и… иногда что-нибудь происходило. Корабль или ракета могли немедленно взорваться, мог погибнуть от непонятных причин экипаж звездолета, могло выйти из строя оборудование. А могло и ничего не случиться. Похоже, полностью управлять этим процессом враг был не в состоянии.
Координаты гиперперехода были заданы и обработаны в течение трех часов. Теперь экипажу звездолета с бортовым тактическим номером 350 оставалось только ожидание — «излюбленное» занятие экипажей «семидесяток». Звездолет от рассчитанной точки старта отделяли двое суток полета. Сергей встал с командирского кресла, пригладил рукой короткий уставной «ежик» светло-русых волос и пошел с инспекцией по отсекам, чтобы лично проконтролировать, как выполняется основной командирский принцип — «солдат должен быть занят». К некоторому его удивлению, никаких мер принимать не требовалось. Паша Воленко, нынешний корабельный доктор и вчерашний студент, с сосредоточенным видом перебирал свои запасы в крохотном медотсеке. Бортинженеры сидели на предписанных уставом местах в своих отсеках и сосредоточенно изучали (или только делали вид, что изучают — кто их разберет) с дисплеев своих терминалов техническую документацию, младший личный состав, на первый взгляд, тоже был при деле.
Кто-то читал инструкции, кто-то находился при командире своей группы, разбираясь в чертежах и документах вместе с ним. «Ну, просто паиньки, а не экипаж», — подумал Сергей. Придравшись (впрочем, беззлобно, скорее для порядка) к некоторым мелочам и обговорив со старшим комсоставом своего корабля — Кудрявым, Вельтманом и двумя мичманами — его тезкой Сергеем Дорониным, отвечавшим за жизнеобеспечение, и Алексеем Егоровым, в чьем ведении была ходовая часть и реактор, графики дежурств и отдыха, Сергей решил, что можно оставить ненадолго своих подчиненных в покое, и удалился в капитанскую каюту. Там, не удержавшись, свинтил горлышко одной из бутылок с коньяком, входивших в капитанский НЗ, и сделал добрый глоток прямо из горла — за успех полета. Его первый боевой вылет начался.
