– Защитим кормильца! – зычно выкрикнул из-за стойки кабатчик. – Едропумед из наших, с Селигера! Он весь как есть наш. Мы даже брату его доверие оказали, да славятся Близнецы! Не допустим произвола. Все в Дом!
Его приказа не ослушался никто. Знали, кто останется или замнётся слегка, хрен потом в кредит получит пойла. Бродяжня повалила на выход. Выкатилась, построилась и двинулась вверх по улицам.
– И мы, рысью! – поторопил Лузга парней.
Ватага присоединилась к арьергарду. Набирая попутно праздношатающийся люд, группа поддержки просквозила через город и встала у ворот Недрищева.
– Открывай! – замолотил кулаками по доскам вышибала.
– Отворяй! – загудела толпа. – Не дадим! Гады! Едропумеда к нам давай. Не сдадим батюшку! Бей чурок!
– Щас, пацаны, ну-ка, дай-кось! Дай я поговорю, – протиснулся к воротам Лузга.
Сволочь расступалась, поощрительно кивая самому борзому и сообразительному. Уж этот, мозговитый, верняк, всё разрулит. По заточке сразу видно, свой.
– Узнал? – шепнул Лузга в окошко ратнику. – Калитку приоткрой.
– Готов.
– Щас, братва, я схожу и всё разведаю. Вернусь, расскажу, – объявил он самым ближним и протиснулся через щель во двор. Калитка захлопнулась, по ней застучали ногами, да поздно – засов уже лёг в петли.
Лузга живо прошкандыбал к особняку.
– Чё как? – спросил у ратника в сенях.
– Третий этаж, найдёшь там.
Лузга взлетел по ступеням, придерживая котомку. Вприпрыжку преодолел анфиладу до кабинета и застал разбор в самом разгаре.
– Так не по закону же, – сетовал городской голова.
– Вы со своими законами в яму себя загнали, – холодно отпустил Щавель. – По совести надо поступать, а не по букве закона.
– По совести сам поступай, боярин, коли тебе воля дадена, – поспешил откреститься водяной директор.
– Теперь я здесь Закон, – Щавель обернулся к вошедшему. – Ты очень вовремя. Кто пьян, да умён, пистолет при нём!
– Да чё нет-то? – пожал плечами Лузга и покосился на окно, за которым бушевала толпа. – Хрена ли? С одной стороны, конечно, похрен, но, с другой стороны, ну бы его нахрен.
– Не бзди, прорвёмся, – подмигнул старому приятелю старый командир. – Есть ещё скрытые резервы.
Притаившемуся за столом ростовщику их разговор нравился всё меньше и меньше. Он уже не кипятился. Пар давно ушёл в гудок, и в кабинете воняло.
– Сейчас же двадцать четвёртый век, мы же цивилизованные люди, – зачастил Недрищев.
– Исчерпали вы ресурсы, братья-близнецы, – ледяным голосом известил Щавель, казалось, не одного Едропумеда, а кого-то ещё, незримо находившегося рядом. – Придётся ответить за то, что встал в первые ряды железнодорожного хода.
