- Это зиккурато? - подвывая, спросил демон. - ЭТО зиккурато?! Это? Это?! У, люди! У, люди! Уюююю, люююди! Ты мамэ!
- И твою маму тоже, - обиделась я, как от надоедливой мухи отмахиваясь от Трора, пихавшего меня в бок. - Я, между прочим, тебя не оскорбляла… убери ты руки, смертяк недобитый! Чем меня толкать, лучше бы подумал над своим поведением! И вы все тоже, господа черные маги! Думаете, если обозвать гору зиккуратом, она сразу им и станет?! Его, между прочим, строить надо, своими собственными ручками, а не воровать у демиургов их изобретения! Это же плагиат, причем плагиат в худшем его воплощении - потому что неуклюжий и…
Медальон Вашфы вновь напомнил о себе, пригнув мою голову вниз, а когда, справившись с ним, я выпрямилась, некроманты пялились на меня, как на говорящее дерево, недоумевая, с чего вдруг на нём заколосилась брюква. Лардозиан был не только отличным учителем, но и превосходным примером для подражания, и вредная химера, называемая совестью, не беспокоила магов уже очень давно. Кроме, наверное, Санти, но и тот умудрился заразить бедняжку своей вывернутой некромантской логикой: она прилетала только тогда, когда чародею этого хотелось.
Демон, резко оборвав смех, сел, смахнул выступившие слёзы с глаз и начал было укладывать на спине крылья, но случайно задел правым невидимый барьер вокруг себя. Он зашипел, как масло на раскалённой сковородке, и, подтянув пострадавшее крыло к лицу, с неудовольствием обнаружил, что его кончик почернел и словно бы обуглился.
- Эдо инэ поли стэнхора… тэсно очэнь! - недовольно заявило чудище. - Эндакси, с тобой всё понятна… но меня дьяты, зачэм стащитэ с моя гора и приволочэтэ на своя?! Пос боро на сас воитысо? [Как я могу тебе помочь?] Милатэ, что хочэшь, дэва, и каждый пойдэтэ свой дромос, дорога, а трэно пойдэтэ свой.
Я собралась виновато потупиться, но локоть Трора предупреждающе врезался мне в бок, а с пальца Лардозиана слетела кусачая красная искра и обидно щелкнула меня по уху. Изъявления сожаления пришлось отложить до лучших времен и следующей жизни.
- Дело в том, - осторожно начала я, - что пока ребята свои кричалки-сопелки распевали, я - совершенно случайно! - высказала мнение, что идущим на смерть положено последнее желание, в астрале что-то звякнуло, явь откликнулась, и вышло, что пока я не получу то, что моя душенька желает, никакого принесения не будет.
- Эксапандос [несомненно], - понимающе кивнул демон, с чем-то похожим на сочувствие глядя на некромантов. - Потэ моя душенька что-то жэлаитэ, нэбо и зэмлю на афтья [уши] поставито, но своё получито! Смотры на мэня вниматэльна, - он зловеще оскалился, - думатэ, имэ [я] сам себе такой рыл, такой мордос сляпатэ?! Всё она, душенька моя ненаглядынья! Ильёс му [солнышко моё], любымья, роднья! А пэдья [детки] помочьтэ, напрягто папу, доведо до сапу!
