Американец физически ощутил, как рушится здание его веры и земля уходит из-под ног. Он схватился за край стола, чтобы обрести хоть какую-то поддержку.
— Если бы хоть капля этой информации просочилась, само существование христианства оказалось бы под большим вопросом. Настал бы хаос. Ад кромешный. Кризис веры, которого мы не видели за две тысячи лет. Иудаизму тоже досталось бы. В конце концов, Иисус был евреем, и никто так не ждет Второго пришествия как библейский «народ избранный». Но что еще важнее — исторические доказательства существования второго Мессии имеют большее значение, чем исторически подтвержденное существование самого Господа Бога. Такие исторические свидетельства могут отвратить миллионы от Иисуса Христа как Спасителя душ наших и заставить их вручить свою веру другому, тайному Мессии. — Американец заметил, что кардинал перекрестился, когда произнес имя. — Миллионы покинут лоно церкви, закроются церковные учреждения, все, что мы сделали в мире, падет прахом.
— Наверняка это просто сочтут искусным подлогом, — предположил американец. — Заговором.
— Быть может, — возразил Браун. — Но ваша священная миссия состоит в сохранении тайны второго Мессии. Найдите доказательства, подтверждения. И если вы не сможете это сделать, позаботьтесь, чтобы никто не смог. — Кардинал прервался, на его лице промелькнула тень неуверенности. — Кто знает… — Взор его погас. — Может, тайный Мессия — свидетельство того, что Господь все время посылает их нам одного за другим. И наше спасение в том, чтобы следовать за ними. А мы даже не можем их узнать. Или, хуже того, убиваем.
Американец посмотрел на кардинала, склонил голову и спросил:
— Так что, Господь проверяет, стоит ли спасать наши души? Когда мы наконец признаем Мессию среди нас… и не убьем его при этом, то обретем путь к спасению?
Браун кивнул:
— Ее.
— Что?
— Юноша, на второй плащанице также сохранилось изображение лика — лика второго Мессии… Женский лик.
Американец глухо ахнул.
Декабрьский шторм нагрянул с большой воды, для начала хлестнув шрапнелью злого ливня акваторию Марины-дель-Рей и палубы суденышек, прятавшихся там от ярости Тихого океана. Ветер лихо завывал, гуляя в оснастке пришвартованных яхт, и аплодировал своим забавам, расплескивая мелкую волну об их борта. Было около восьми утра.
На сто ярдов восточнее самой восточной оконечности бухты люди из кожи вон лезли, чтобы хоть как-то добраться до работы. Водостоки уже давно не справлялись, и по дорогам текли полноводные реки, перехлестывая через бордюры на тротуар. Почти на каждом перекрестке из-под воды, как туши утонувших животных, торчали застрявшие полузатопленные машины, а их промокшие насквозь владельцы, стояли поодаль в ожидании то ли машин техпомощи, то ли Ноева ковчега. Некоторые особо отчаянные пешеходы передвигались практически лежа на ветру, сражаясь со штормом за свои плащи и зонтики. Но шторм побеждал.
