Может, кому-то из воспитателей, руководствующихся
нынешними педагогическими методами и принципами, открывающими перед ребенком
двери вседозволенности, эти слова отца Петра покажутся дикими и жестокими, но
именно родительская строгость, которая вовсе не заменяет собой родительскую
любовь к чаду, а, напротив, дополняет ее, формировала в душе мальчика тот
благодатный грунт, на который позже падет семя Божье.
«Да, трудное
это дело – быть педагогом своим детям, – заканчивает Батюшка одно из своих
писем. – Это риск: счастье и радость, если дети будут святые, и позор и мука,
когда они непотребны никуда. Аз убояхся и скрыхся от жребия сего. Сколько надо
полоть «землю», на которой растут дети, подстригать, корчевать… Это приходится
иногда делать с болью и кровью, о, Боже! Сознаю полностью свою неспособность к
этому, это – распятие каждый день…».
Из самого
раннего детства будущего священника Петра Сухоносова сохранилось такое воспоминание.
Рассказывают, что его родители как-то откормили поросенка и не знали, как лучше
поступить: пустить его на сало и мясо или продать, а на вырученные деньги купить
хоть небольшую хату, чтобы перестать в конце концов скитаться по чужим домам и
квартирам. Думали-гадали и решили спросить самого младшего члена семейства –
5-летнего Петю. Тот ответил не по-детски разумно на причудливой смеси русского
и украинского языка, которым общались здешние казаки: «А чого мы будемо посеред
вулыци йисты, колы своей хаты нэма», то есть зачем ее кушать посреди улицы,
если своего дома нет. Так и поступили: продали свинью и купили небольшую хатку,
а затем обзавелись козами и другим нехитрым домашним хозяйством. Тем и перебивались.
Закончив всего 5 классов
начальной школы, юный Петя Сухоносов вынужден был бросить дальнейшую учебу и
идти самостоятельно зарабатывать на хлеб насущный. Его приняли на сезонные
работы пастухом в местный совхоз «Советское руно». Наверное, в этом был
какой-то особый знак Божий, ибо сему мальчику через много лет предстояло стать
пастырем душ человеческих, взять на себя благое бремя служения Богу и
многочисленной православной пастве. Он станет, по слову Евангелия, тем
пастырем, который полагает жизнь свою за овец (Ин. 10, 11).
Осенние холода,
дождливая промозглая погода, летний зной и степные суховеи требовали от юного
пастушка не только крепкого здоровья, чтобы управлять стадом, но и добротной
одежды, обуви, хорошего питания. Ничего этого в бедной семье Сухоносовых не было.
Пока на дворе держалось тепло, он ходил, подпоясавшись, в легкой голубенькой
рубашке навыпуск. А с наступлением холодов надевал демисезонное пальтишко,
которое, конечно же, не спасало его от ненастья и стужи. Поэтому мальчик часто
простывал, болел, однако осознание того, что теперь именно он вместо покойного
отца стал главным кормильцем и обязан был содержать мать и сестру, заставляла
его превозмогать болезни и усердно трудиться. Так уже с детства немощь и
болезнь въелись в хрупкое тело юноши, поразили легкие и ноги, доставляя боль и
физические страдания. Из-за слабого здоровья Петра Сухоносова не взяли на
армейскую службу.
