Огромные абзацы, отягощённые
научной терминологией, списки, цитаты, сноски, гиперссылки... Ко всему прочему
госпожа Феклина явно не была мастером словесности, - читать её материалы
приходилось с трудом. Но чем больше перед мысленным взором его вырисовывалось
то самое дело жизни подследственной, тем сильнее крепло ощущение, что здесь -
перспективный задел.
Неделя стандартных поисков с
опросом свидетелей не дала ничего выдающегося. Пожилая и одинокая учительница
истории особыми добродетелями не блистала, жила замкнуто, с сыном и его семьёй
не общалась, с единственной подругой встречалась не чаще двух раз в год,
ученики её не любили, коллеги по школе считали сухой и нелюдимой, впрочем,
ценили за аккуратность и обязательность.
Вот и вышла загвоздка: добрые
дела совершаются всегда по отношению к кому-то, а где их взять, если
подследственная, считай, ни с кем не контактировала? Пришлось запросить ордер и
познакомиться с завещанием. И, кажется, не зря. Но точно определить это можно
лишь после консультации со специалистом.
*
* *
Со специалистом удалось встретиться
три дня спустя. Профессор Аркадий Петрович Радужный оказался человеком
внушительной комплекции. Жёсткая, аккуратно подстриженная борода и цепкий
взгляд придавали ему разительное сходство с ликами светил науки, чьи портреты
украшали стены его просторного кабинета в Институте Истории. Тепло приняв
следователя, он уселся в кресло, с почтением взял стопку привезённых
распечаток, но, едва скользнув взглядом по титульному листу, отбросил их на
стол.
- Ах, Ольга Фёдоровна, - с
грустной улыбкой молвил профессор. - Как же, как же... Наслышан. И даже как-то
лично имел случай беседовать. Одиозная личность. Притча во языцех, так сказать.
- Что вы имеете в виду? -
поинтересовался Карев из гостевого кресла.
- Разумеется, её, скажем так,
своеобразные идеи, а также то невероятное упорство, безусловно, достойное
лучшего применения, с которым она свои, так сказать, идеи пыталась навязать
научному сообществу, и, параллельно с этим - популяризировать.
Павел мысленно оценил умение
профессора под напыщенным многословием скрывать неопределённость ответа, и
решил прояснить:
- Эти идеи как-то связаны с темой
её диссертации?
- Скажем так, они выросли из неё.
Кандидатскую работу Ольга Фёдоровна защищала... - Радужный глянул на стопку
листов. - Ещё в 2187 году. Насколько я слышал, сама работа касалась вполне
конкретного эпизода Второй Мировой Войны ХХ века, и, хотя уже тогда имели место
некоторые тенденциозные моменты, всё же она пока не выходила за рамки
академической традиции... Ох, Лидочка, благодарствую!
