- Всё, можете встать, -
проскрипел неприветливый голос.
Павел ухватился руками за края
кушетки и резко сел, свесив ноги. В ушах зашумел морской прибой, перед глазами
поплыли очертания чёрных ящиков, мониторов, вешалка у двери, стулья, стол,
листы бумаги, мрачный Патканян у изголовья...
- Головокружение есть? -
осведомился тот.
- Есть маленько.
- Через минуту пройдёт.
Карев назло лаборанту не стал дожидаться
- поправив усы, спрыгнул на линолеум, сунул ноги в лакированные туфли и зашагал
к вешалке. Покачнувшись, снял и надел серый кашемировый пиджак, выдвинул стул,
плюхнулся, облокотившись о стол.
- По моей части замечаний нет? -
спросил Патканян, не отрываясь от монитора.
Карев задумался, крутя между
пальцами авторучку и глядя на стопку белых листов перед собой.
- Мужчинам дарят гвоздики или каллы.
Но никак не белые розы.
- В эмуляторе прописаны просто
"цветы". Конкретизирует их сам подследственный. Что насчёт вариантов?
- Я принял решение развивать
контакт по варианту "б". Эмуляция успешно выдержала
локально-деструктивное воздействие.
Реакция подследственного?
- Замешательство. Остальное
узнаем завтра.
Бородач в белом халате резко
обернулся:
- Я считаю, что вы неоправданно
рискуете. В результате таких действий мы можем потерять контакт!
Что забавляет в учёных - так это
фанатичная вера в истинность любого своего мнения. Если учёный считает, что
запивать бутерброды можно только молоком, разубедить его можно лишь написав
диссертацию по бутербродоедению.
Павел постарался сдержать улыбку
и подобрал официальный тон:
- Я помню ваше мнение по варианту
"б", уважаю его, но остаюсь при своём.
Патканян фыркнул и отвернулся к
экрану.
Карев невольно перевёл взгляд
дальше, на вторую кушетку, где с глухим колпаком на голове возвышалась пузом
кверху внушительная фигура господина Харчевского. Из-за неё почти не было видно
женщины с таким же колпаком на третьей кушетке. Следователь открыл колпачок и,
поморщившись, принялся наносить значки на бумаге. Отчёты первого уровня
секретности полагалось заполнять от руки. Пора привыкать.
*
* *
Минута тянулась за минутой.
Профессор сидел в темноте, словно оцепенев, и молча слушал, как гудят под
потолком мухи. Почему-то встать и даже пошевелиться было страшно, будто от
одного неверного движения всё окружающее могло разлететься на осколки и кануть
в бездну.
Но долго так не просидишь, да и
что в том проку? Он поднялся с дивана и осторожно просеменил к двери. Щёлкнул
включателем и облегчённо вздохнул, когда электрический свет послушно брызнул с
потолка, возвращая комнате привычный вид. Более-менее привычный. Если не
считать окна, куда Харчевский смотреть избегал. Выйдя в прихожую, профессор
нажал ручку - дверь не поддалась. Порылся в карманах брюк, извлёк ключи, руки
тряслись, пока искал нужный. Нашёл!
