– Саша! – враз сказали мы.
– Саша, что ты делаешь со мною! – заговорил я
горько. – Ты представляешь мой сегодняшний день, вообще всю мою последнюю
жизнь? Я что, шучу, что ли, что люблю тебя?
– Саша, – отвечала она, – не надо так.
– А как надо? У тебя кто-то есть? Скажи, не умру, то
есть умру, но все равно скажи.
– Не в этом дело.
– Именно в этом. Если никого нет, то я-то есть, я-то
вот он. Стою, целую твой крестик.
Слышно было, она вздохнула.
– Когда будете у нас, приходите к моим детям... –
начала она.
– У нас будут свои, – закричал я. – Свои. И
все Сашки и Сашки. И Гришки, и Машки, и Наташки. – Я перечислял имена
детей Пушкина. Думаю, она отлично поняла. Засмеялась все-таки. Но как-то
невесело, просто вежливо.
– Мы с вами будем дружить, – начала она, я резко
перебил:
– Дружба, Александра Григорьевна, мужчины с женщиной
невозможна. Не путайте с сотрудничеством. В одном окопе можно сидеть и на одной
баррикаде быть, но! Дружба, например, моя с женщиной унижала бы и меня, и
женщину. Почему? Женщину надо любить! Что я и делаю. А женщина не имеет права
оскорблять мужчину тем, что не видит в нем мужчину, а видит в нем, видите ли,
друга! Еще начнем выяснять, у кого какие созвездия да когда кто
родился... – Я притормозил и перевел дыхание. Сердце в самом деле билось
сильнее обычного.
– Созвездия – это такая глупость, – сказала
она. – Я и детям говорила, что все эти гороскопы – это такая чушь. А еще
детям, – она снова уводила меня от основной темы, – очень понравилось
происхождение слова «чушь». Знаете?
– Господи Боже мой! Ну не знаю, ну и что? Саша!
– Оказывается, – ровным педагогическим голосом
объяснила Саша, – что это от слова «чужь» – чужой, не наш. То есть чушь –
это чужь.
– Я стал гораздо умнее, спасибо. Хотя ум не есть сумма
знаний. Это, кстати, моя тема. Знания плюс знания равны бессмыслице. Чем больше
знаем, тем больше не знаем.
– Но про чушь детям было интересно узнать.
– Завтра твоим детям интересно будет узнать, что я
люблю их любимую учительницу.
– Вы собираетесь завтра приехать?
– Обязательно! Я могу спать только в поездах. Становись
проводницей, будем жить в непрерывном времени и пространстве. Измерять жизнь
километрами. Я хочу тебя так поцеловать, чтоб за один поцелуй сто километров за
окном пронеслось.
– Вы разоритесь.
Я не понял.
– Почему? Сто километров, потом еще сто держу тебя в
объятиях, луна за нами носится туда-сюда от столицы к столице, звезды крутятся
вокруг Полярной звезды, а мы... Саша!
