Несда подкрался к столу, заглянул через плечо
короткобородого, но сильно власатого монаха, спавшего с поднятой головой.
Прочел недоконченную фразу: «Не насытится око зрением, не наполнится ухо
слушанием». Чернец переписывал книгу проповедника Екклесиаста. На широком поле
листа рядом с ровным столбцом кривилась отсебятина: «Ох, горе мне, грешному и
унылому. О брашне помыслы, голову в сны клонит».
Монах очнулся, уставил на Несду мутные глаза.
– Чего?
– Мне бы «Шестоднев» Иоанна Болгарского. Отец
Евагрий послал.
– Ну, послал, так послал.
Чернец с костяным хрустом потянулся, зевнул,
перекрестя рот, показал пальцем, поросшим рыжей шерстью.
– Там возьми.
Несда подошел к отверстому ларю, коснулся ладонью
коричневой кожи, провел по бугоркам переплетных ремней. Он стоял задом к
монаху, чтобы тот ничего не увидел. В отношении книг Несда чувствовал
стыдливость, какую отроку его лет полагалось испытывать с девицами. Но девицы
до сих пор не занимали его сердца, и книги царили в душе безраздельно. Он нашел
«Шестоднев», прижал к груди и замер, переживая миг счастья.
В доме отца книг не хранили, не берегли как зеницу
ока. Для купца средней руки, недавно наладившего торговлю с Новгородом и
Корсунем, это была невозможная роскошь. Несда владел лишь старенькой Псалтырью,
которую подарил на прощанье ростовский епископ Леонтий.
– Чего там возишься?
– Да я… – Несда повернулся. Робея, выдохнул,
зачастил: – Дивлюсь тайне. Отец Никодим говорит, книгами Дух Божий глаголет. А
в Евангелии от Иоанна сказано, что слово есть Бог. Как столь малые письмена
вмещают столь великое?
– Эк… – Чернец покачнулся на высоком сиденье. То ли
икнул, то ли задумался. – Сие не тайна. Брюхо вот, – мохнатый палец уперся в
круглый бугор под рясой, – тоже мало, а будто бездна. Око невелико, – монах
потер в глазнице, – а зрит много всякого. Человек ничтожен, горсть праха – а
желает приобрести весь мир.
Несда рассуждению подивился.
– Отец Никодим говорит, это похоть плоти, похоть
очей и похоть разума.
– Гордость житейская. – Чернец махнул дланью. – То
не Никодим, то Иоанн Апостол. А читал ли ты, отрок, в Писании: блаженны алчущие
и жаждущие правды? Бездна врачуется другой бездной! – Шерстяной палец встал
прямо, указуя в небо. – Кто жаждет духа, не алчет праха. Господь дал жажду, дал
и потребное для ее утоления. А кому какое по нраву, сие каждый сам решай.
Уразумел?
Несда внимательно глядел на черноризца. Тот
посмеивался в бороду.
