– Заба-ава!
Знахарю, отпихнув немую женку, связали руки-ноги,
положили в лодку-однодеревку. На весла сели двое мужиков, отплыли к середине.
Речка была хоть и не широкая, зато быстрая, лодку сносило течением. Один смерд
работал веслом, удерживая ее на стрежне, другой перекинул знахаря за борт.
На берегу затаили дыхание. Обездвиженное тело
знахаря подхватило течение. Какое-то время он держался на поверхности.
– Ну я же говорил, – раздался довольный голос.
Потом стал тонуть. Голова ныряла и снова появлялась.
Наконец исчезла совсем.
– Утоп…
Разочарование смердов было велико.
К месту, где в последний раз видели знахаря, изо
всех сил гребли мужики в лодке. Один стащил с себя рубаху, прыгнул в воду.
Скоро, однако, вынырнул, влез обратно, стуча зубами.
– Не наше-ол! – повестил он криком.
– Э-эх!.. Бабы, а ну отвернулись!
Толбок скинул лапти, рубаху и порты, пошел в реку.
Долго не показывался из-под воды. Уже подумали, что и его схватил водяной дух,
стали жалеть. Жена Толбокова наладилась было причитать. Но он вдруг выплыл,
обвитый тиной, как русалка, белый, будто взаправдашний утопленник.
– Течением снесло, – объявил он. – Может, где и
выплывет. Эй, бабы, чего вылупились?
– А на такой уд чего ж не поглядеть, Толбоша, –
звонко ответила самая смелая, бултыхая монистом на шее и медными кольцами на
висках.
– Я те погляжу, зараза! – взвилась Толбокова женка.
– Я те так погляжу! Глаза вывалятся!
Толбок, поскакав поочередно на каждой ноге, влез в
порты. Отпихнул жену, кинувшуюся с лаской, и пошел прочь.
– Ну так чего, – крикнул Гавша, – не колдун, что ли?
– Не-а, – сказали смерды и пошли в разные стороны по
своим делам.
Княжьи отроки тоже потеряли интерес, ускакали.
Толбока нагнал посельский Прокша.
– Слышь, Толбоша, а женка-то немая утопилась.
– Сама?
Толбок сходу развернулся, задел плечом старосту, не
успевшего отскочить.
– Сама. В камыши зашла и утопилась. Я видел. Там и
плавает, зацепимшись.
– Плохо.
– Кто ж говорит, что хорошо.
Они посмотрели друг другу в глаза и поняли без слов.
– На кладбище ее нельзя.
– Этим летом на русальной неделе страсть сколько
русалок повылезло. Я от одной едва отбился. В воду хотела затащить.
– Теперь еще одна прибавится… А какая тебе попалась?
– заинтересовался Толбок.
– Старуха с космами и титьки каменные. Этими
титьками и бодалась.
– А бывают молодые…
– Бывают… Я, Толбоша, во двор к себе боюсь идти.
– Пошто так?
– Клятый чернец подсунул мне в погреб мертвецов со
священной елани. Пущай, говорит, полежат пока.
