Он залепил на
мне последний пластырь, убрал аптечку и достал фляжку. У него их, оказывается,
две было. В одной просто вода, правда, вкусная, не как у нас, в этой – какая-то
брага с яблочным вкусом. Мы сделали по паре глотков. Потом он еду разложил на
тряпочке – мягкий пахучий хлеб, сыр без плесени, большая, между прочим,
редкость, и огромные яйца – в несколько раз крупнее птичьих. «Это чьи?» –
спросил я, не рискуя пробовать. Может, они тут гнезда летучих крысюков
разоряют, я эту пакость есть не буду, даже после тюремной баланды. Он заржал и
сказал, что куриные, есть, мол, такая птичка. А потом погрустнел и опять стал
меня учить, пользуясь моим лежачим положением. Я был слишком вялый от усталости
и потери крови, чтобы сопротивляться.
«Они везде,
эти твари. Просто у вас не принято их замечать. Мы сдерживаем основную массу,
но иногда даже крупные особи прорываются. О мелких не говорю. Эти пачками на
мусоровозах разъезжают». – «На чем?» – не понял я. «На мусоровозах». – «Это что
за штука?» – «Это та штука, на которой ты сюда приехал». Я, наверное, в этот
момент покраснел. Или побледнел. В общем сделался раздраженным и оскорбленным.
Даже силы появились для отпора. «Если твоему пониманию недоступны особенности
чужой культуры, нечего с поучениями лезть». Он подумал и сказал: «Ты прав.
Нужно говорить на одном языке. Например, ароматизаторы. В чем их смысл?» – «В
том, чтобы их было много, непонятливый какой, – буркнул я. – Чтобы жизнь стала
благоухающим садом. Тогда, если верить футурологам, настанет конец истории». –
«Угу. А это что значит?» – «Кончится Новое время, наступит Ароматическая эпоха
вечности. Ничего больше не будет меняться. Ты что, в школу не ходил?» – «В вашу
не ходил. Эпоха вечности, значит. Угу. Вот тогда они у вас и объявятся, хозяева.
В конце времени. Когда вы весь свой культурный слой переведете в
общечеловеческие ценности». Я не удержался и фыркнул. «Круглое невежество.
Культурный слой не может быть никогда переведен. Это бесконечный замкнутый
процесс. Слой обогащает и расширяет круг либеральных ценностей. А растущие
ценности вызывают утолщение слоя – по закону его прибавления». – «Это у тебя
полное невежество. Пока не наступил конец времени, о бесконечности не может
быть речи. После критической точки этот ваш круг разомкнется. Ценностей будет
уже столько, что они вас затопят. Тогда и придут менеджеры – наводить новый
порядок. Вот после этого будет вечность. Вопрос только в том, чтобы попасть в
нужную вечность». – «А что, их много, вечностей?» – «Вообще-то две. Но выбирать
тебе уже не дадут». – «Вот и хорошо, – пробормотал я, почти засыпая. – Не
люблю выбирать».
