Поворачивает
он ко мне свою полосатую физиономию и мрачно осведомляется: «Ну чего
уставился?» – «Ты откуда взялся?» – говорю. «Оттуда, – кивает на верх
высоченной горы, возле которой мы с ним в кустах сидим. – А тебе что, жить
надоело? Или покататься захотелось?» Я начинаю что-то осознавать. «Это ты меня
сдернул? Убить же мог, дубина!» – «Это ты дубина стоеросовая. Я тебя спас. Ты
хоть знаешь, куда он тебя вез?» – «Куда?» Он задумался, потом говорит: «Ладно.
Пойдем покажу. Все равно ведь не отстанешь». – «Не отстану», – подтвердил я.
Он повел меня
наверх по траве, велев не топать и не орать. По дороге я спросил: «Ты йети?» –
«Чего?» – смотрит удивленно. Я перевожу: «Ты – дикий человек?» – «Это ты дикий.
Ну и воняет же от тебя». – «Врешь. Я вчера мылся». В тюрьме меня водили мыться
каждые три дня. Цивилизованные особо щепетильны в этом вопросе. Спросите любого
из них – они вам скажут, что если отброс воняет потом, это унижает его
человеческое достоинство. А я и был для них отброс.
Он посмотрел
на меня странно и сказал, тоже странно: «Нет большей вони, чем от
злоупотребления свободой. Болит голова-то?» Только тут я осознал, до чего же
сильно у меня раскалывается эта чертова голова. Хоть бери и отвинчивай.
«Болит». – «Это от чистого воздуха, с непривычки. – И протягивает мне склянку с
круглыми пилюлями и фляжку. – На, выпей. Две штуки». – «Сам знаю, что две», –
бормочу я и глотаю три. Не люблю, когда меня учат жизни. Тем более розовощекие
вьюноши, нацепившие на себя крутые железки.
Мы поднялись
на самый верх. Долго шли. Я успел запыхаться. На вершине он меня пригнул,
заставил лечь и ползти к краю. Я заметил, что у него тут настоящая
наблюдательная точка оборудована. Трава смята, валуны вокруг разложены как бы
случайно, а на самом деле с тактическим смыслом. Получалось что-то вроде
средневековых бойниц. Возле одного камня сумка его лежит. А рядом с сумкой –
мама дорогая! Я таких ножиков и во сне никогда не видел. Настоящий монстр.
Клинок метра полтора, шириной в ладонь, ножны узорчатые, темные от времени,
рукоять длинная, как для двух рук, тоже со значками. То ли руны охранные, то ли
еще хреновина какая-то. На ножнах я крест разглядел. Такой же, как на воротах
Крепости.
Посмотрел я на
этот ножик, примерил к себе. И отвернулся. Мне бы ваши проблемы. Вам, молодой
человек, от гигантомании лечиться надо. Я подполз к одной «бойнице» и осторожно
высунулся. Не знаю, чего я ожидал. Что мне залепят по лбу камнем. Или стрелой
из крупнокалиберного дальнобойного арбалета голову снесут. Выбор был большой по
причине полного отсутствия информации.
