Сушила все это в сердце прятала, копила, терпела. Но всякому терпению есть предел. И если предел этот перейден, то человека уже ничто не остановит. И тогда кто же будет покорно ждать далекой награды и не прельстится гем, что можно взять сейчас же — только руку протяни... И на весах юного сердца нынешнее счастье перевесило завтрашние небеса. Плача и смеясь, сказала она «да».
Два сердца слились в одно. И что же случилось тогда? А случилось то, что цвет мира изменился в глазах Сушилы. Трава, что вчера еще была сухой и желтой, вдруг стала зеленой, и посреди этой буйной зелени расцвела и зазеленела жизнь самой Сушилы.
На миг глаза ослепли и не видели уже ни опасностей, ни преград. Перед черным занавесом смерти начал разыгрываться ослепительный спектакль любви.
И однажды сказал Удхав: «Королева моя, как ты хороша!» — и безумная радость загорелась в его глазах. Желание протянуло лапу и утолило жажду.
■
Тайная любовь стала явной. Чувствуя, как тяжелеет ее тело, Сушила однажды спросила Удхава:
— Что думает обо мне душа моя, хаджур, господин мой?
Удхав, не поняв ее, ответил:
—Я весь день с утра и до утра только о тебе и думаю.
Застенчиво теребя край сари, она объяснила:
— Хаджур меня не понял. Я... затяжелела... последние дни и...
Не дослушав, Удхав вскричал:
— О! Хорошую же ты приберегла для меня новость! Но если это так, то почему ты мне сразу ничего не сказала? Узнай я об этом в первые месяц-два, я бы дал тебе глотнуть одно средство — и в помине ничего бы не осталось! И отцу родному было бы тебя не в чем упрекнуть.
Тогда Сушила спросила тихо и горько:
— Зачем же совершать этот страшный грех? Как быстро вы забыли свои прежние слова, свои клятвы. Человек, который был так уверен в себе, так голову гордо держал, этот человек теперь так перепугался, что готов душу живую убить. Или все мужчины таковы? Что же случилось с нами? Разве с самого начала мы не знали, на что идем? Вспомните лучше, как исполнились все наши желания.
Удхав сбежал, только пятки засверкали. Сушила осталась одна и не знала, где искать убежища, где искать помощи.
Мужний дом: «Ты, подлая, опозорила весь наш род! Нет тебе здесь места».
Отчий дом: «Что же делать... Я бессилен помочь тебе».
Люди: «Ты — распутница. Глаза бы наши тебя не видели».
Возлюбленный: «От твоей красоты и следа не осталось. Зачем ты мне теперь?»
Закон: «Ты нарушила свой долг. Ты должна быть сурово наказана».
...И только Ямарадж, бог смерти, протянул ей обе руки и сказал:
