В господский дом меня проводил молчаливый дворецкий. Передал "с рук в руки" миловидной служанке. Шагая за ней, поглядывал по сторонам.
Замок "по закону жанра" был сложен из грубо отесанных камней. Кое-где между ними даже проступал красноватый мох. Сырость, прохлада и полумрак безраздельно царили в коридоре. Масляные светильники в целях экономии горели через один. Тени жались к хмурым стенам, а шаги гулко отзывались эхом где-то впереди. Наверно по ночам здесь гуляют привидения. Звенят цепями, пугают обитателей замка.
Вдруг послышался приглушенный стон. Да нет! Верно, почудилось. Нафантазировал Бог знает что…
Вместо того чтобы войти в зал, моя проводница свернула на лестницу.
Поднялись на второй этаж. Вначале я увидел гостиную. Пожалуй, если бы не дорогое оружие на стенах, то она показалась бы слишком скромной. Прошли еще несколько полупустых и мрачных комнат, прежде чем добрались к "святая-святых" – покоям госпожи.
Из приоткрытой двери сразу пахнуло теплом. Переступив порог, отыскал глазами горящий камин. И это в конце лета! Каково же здесь зимой? Зябко поежился. В комнате, как ни странно, было светло. В серебряных подсвечниках ярко горели свечи. Их пламя почти не колебалось – сквозняков нет. Холодный пол устлан мягкими коврами с высоким ворсом. На стене – две небольшие гравюры: портреты пожилого мужчины и женщины. В углу богатый кист, а перед ним большое серебряное распятие.
Мебель резная из красного дерева, стулья обиты зеленым бархатом, стол с причудливо изогнутыми ножками сервирован на двоих. Вся посуда, включая высокие бокалы и графинчик – серебряная, украшена каменьями, вычурными чеканками. Часть комнаты отгорожена шелковой занавеской. Нетрудно догадаться, что за ней господское ложе.
Ну что ж! Теперь, по крайней мере, ясно, как меня собираются "употребить". Пока хозяйки "нет дома", подошел к столу. В нос ударили аппетитные запахи. Я вспомнил, что с утра ничего не ел. Рот мигом наполнился слюной.
Слава Богу, долго испытывать мое терпение не собирались. Бесшумно, словно привидение, появилась "баронесса". Как и я, в простой рубахе, поверх которой наброшена парчовая, подбитая мехом накидка. На ногах атласные туфельки. Каштановые волосы, падающие волнами на плечи, чуть сдерживает золотая диадема, украшенная единственным, зато крупным сапфиром.
Похоже, что вместе прежней одеждой Мирослава оставила за дверью высокомерие и шляхетный гонор. Приветливо улыбается.
Галантно предложил ей стул, и лишь потом, правда, не дожидаясь приглашения, уселся напротив.
