За последние три года ей приходилось приходить в себя много раз, и за это время она многое узнала о себе. У нее было много времени, чтобы пережить те ужасные события, которые произошли на Фиджи, и, вспоминая об этом с высоты прошедших лет, она находила, что могла бы испытывать чувство жалости к Адель с ее искаженной злобностью. Однако даже сейчас ей трудно было думать хоть сколько-нибудь отчужденно о Пьере Сент-Клере. Чаще всего она старалась не думать о нем вообще, и в этом ей значительно помогала работа. Только иногда в темноте ночей невозможно было избавиться от волнующих отголосков тех страданий, которые она испытала.
Первое время, когда вернулась в Англию, она часто думала об Адель, особенно когда Адель сама написала ей несколько раз, прося у нее прощения и умоляя вернуться. Она ответила на первое письмо Адель, отказав ей в прощении, и попросила больше не писать. Ребекка сжигала письма не читая их, и постепенно Адель сдалась. Ребекка не хотела, чтобы какие-нибудь из извилистых дорог прошлого вредили ее будущему, которое она могла бы для себя выбрать.
Прошло два года с тех пор, как она получила работу в Сент-Бартоломью, и она чувствовала себя довольной — настолько довольной, как ей казалось было возможно. Она хорошо ладила с другими медсестрами на работе и намеренно водилась с некоторыми из неженатых докторов, пытаясь стереть образ Пьера. Но большинство попыток были неудачными, и ни разу чувства ее не были глубоко затронуты. Она знала, что ее обвиняют во фригидности, но она знала, что это не так. В моменты депрессии она думала, что все еще любит Пьера Сент-Клера, и полагала, что ничто не может этого изменить.
Сейчас она на ходу перекусила, пока готовилась к встрече с Полом, критически проглядывая одежду в гардеробе. Уже наступил октябрь, и хотя дни оставались мягкими и теплыми, вечера были довольно прохладными. Затем она выбрала темно-синий брючный костюм сделанный из шерстяного материала, который был легким и теплым. Волосы, которые теперь она носила до плеч, немного завивались на концах, и она оставила их свободными, вместо того чтобы заколоть в прическу, которую она носила в госпитале.
…«Гридирон» был в центре города, один из современных отелей, где в баре можно было по случаю перекусить. Когда Ребекка вошла в помещение бара, Пол был уже там, он сидел на стуле около стойки, курил сигарету и поигрывал бокалом виски с содовой. Когда он ее увидел, его глаза вспыхнули, и он призывающе похлопал по сиденью рядом с собой. Ребекка пересекла бар и села на стул рядом с ним, игнорируя теплый поедающий взгляд его голубых глаз.
