— Всем сердцем желаю, — отозвался Эдуард, но мысленно усомнился в исходе любовной интрижки брата. Амурные похождения Уильяма были известны всем. — Да, ты, кажется, упоминал о каком-то одолжении?
— Ах да… Один старшина, мистер Роберт Вуд, до недавнего времени числившийся моим личным слугой, горит желанием перебраться в Квебек. — Уильям расхохотался. — Этот бедолага тоже стал мишенью Купидона и теперь рвется переплыть океан, чтобы жениться там на своей пассии. Поскольку он первоклассный моряк и как слуга заслуживает доверия, думаю, он мог бы очень пригодиться тебе в хозяйстве во время путешествия.
Эдуард улыбнулся:
— Полагаю, это мы легко уладим. А теперь пойдем. Ты обязательно должен остаться у нас на ужин и познакомиться с моей возлюбленной Жюли.
Теперь, когда отъезд Эдуарда был неминуем, генерал О'Хара мог не изливаться в восторгах, превознося его отличную работу. Такая блестящая служба не могла не получить должного признания.
В один из приятных майских вечеров по всему Гибралтару носилась, отдаваясь тысячекратным эхом, музыка, гремящая в стенах отеля «Европа». Генерал О'Хара давал прощальный прием в честь отъезда принца Эдуарда. Бальный зал кипел буйством красок. Морские и сухопутные офицеры прихорашивались, оправляя на себе и без того безукоризненную военную форму. Дамы, все как одна в новых платьях, специально купленных для такого случая, пытались перещеголять друг дружку, выставляя напоказ драгоценные украшения… равно как и саму грудь.
Эдуард, как самый почетный гость и виновник торжества, был усажен на розовый шелковый диван, где ему предстояло слушать длинную хвалебную речь, в которой перечислялся весь список его заслуг и добродетелей. Он был рад, что Жюли сидит рядом с ним. На этом он настоял. Эдуард сделал это не в качестве пренебрежительного жеста, а скорее с тем, чтобы подчеркнуть свое уважение к ней. Недовольные же, решил он, могут и вовсе не являться на бал. Впрочем, ни одно приглашение не осталось отвергнутым, и принц понял, что был прав, ибо среди собравшихся не было ни одной женщины, равной его даме сердца по красоте и изысканности манер.
Три часа кряду они без устали танцевали под грохочущие звуки оркестра, и эта ночь надолго запомнилась им. Впрочем, запомнилась она и простым солдатам, которые, слыша в сонной казарме отголоски праздничной музыки, все больше и больше падали духом, гадая, что ждет их впереди.
Несмотря на добрые пожелания и проявления самой низкой лести, на сердце у Эдуарда было тяжело — не только оттого, что ему предстояло плыть в Канаду вместо возвращения в Англию, но еще и по той причине, что в Гибралтаре у него осталось множество долгов. К тому же он по-прежнему был должен двадцать тысяч фунтов в Женеве.
