Он встал, словно был в трансе. «Му baby takes the morning train». Все больше и больше отключаясь от реального мира, он начал сначала медленно, а потом все быстрее танцевать между столами под звуки своей любимой мелодии, представляя, как он обнимает загорелую девушку с бронзового Карибского пляжа, похожую на Шину Истон. Он танцевал, стараясь не дышать, полностью растворившись в наслаждении, пока не наткнулся на стул, который с громким стуком упал на пол. От этого звука он пришел в себя. Потом он запечатал конверт с письмом, написанным поздней осенью 1981 года.
— Камилла, что ты там делаешь? — спросила мама. Она сидела в кухне, читая журнал, в котором печатали дешевые бульварные романы. Она часто читала эти журналы по вечерам. Она клала их на кухонный стол, включала лампу, подпирала голову руками. Постепенно ее голова опускалась все ниже, пока не упиралась наконец на приподнятые кулаки. Несколько раз Камилла пыталась дать матери хорошие книги, но безуспешно.
Вопрос матери рассердил Камиллу. Она не хотела на него отвечать.
— Я занята, — сказала она и толкнула дверь ногой, чтобы уменьшить полоску света между комнатой и кухней.
— Ты в спальне? — спросила Мария Лангталер недоверчиво и подняла голову.
— Да, да, мама, я прибираюсь здесь, — сказала Камилла, открыла дверь шкафа и погремела ящиками.
Мать опять склонилась над журналом. Она очень хотела дочитать главу этого увлекательного романа, до того как приедут инженер с женой и потребуется ее помощь.
Камилла держала в руках белый пакет, на котором было что-то написано серебряными буквами. В нем хранилась драгоценность — пара шелковых чулок, светло-коричневых, с элегантно выделенной пяткой и носком и с великолепным швом, который поднимался от щиколоток и икр к плотному краю чулок. Эти чулки были единственной новой вещью Камиллы. Когда-то ей прислал их отец с оккупированной территории, где еще можно было достать нечто подобное. Сейчас Камилла собиралась в первый раз примерить их.
Вершиной модного совершенства в чулках была тонкая, нежная кайма шва. Камилла обращалась с ними очень осторожно и, чтобы не повредить их, предварительно сняла с руки тонкое серебряное колечко; закрепив их, она долго смотрела на свои ноги, которые показались ей такими стройными, что она с трудом узнавала их. Потом она достала из шкафа свои лучшие туфли. Они были синего цвета, без пяток, со скошенным каблуком. Верх и подметки сделаны из искусственной кожи, каблук — из дерева. В туфлях ноги опять выглядели по-другому. «Еще красивее», — думала Камилла. Она осторожно провела рукой по чулкам, чувствуя, как их шелк одновременно притягивает и отталкивает ее пальцы. Она очень жалела о том, что в этой тесной комнате нет зеркала, в котором можно увидеть себя в полный рост. В зеркале, которое висело над умывальным столиком, она видела себя только до талии.
