Их дружба крепла, не проходило и дня, чтобы они не виделись после школы. Родители Густава все чаще приглашали Ганса провести у них выходные. Это гостеприимство не было до конца бескорыстным. Все помнили о полученных посылках, но тем не менее к тихому, умному деревенскому мальчику питали искреннюю симпатию. На третий год войны флажки на уроках географии уже не передвигали так оживленно, как раньше, некоторые из них переместились в пределы монархии, а на южной границе вообще не было никаких перестановок. Ганс не понимал, почему вдруг призвали отца Густава, и совсем непостижимым оказалось то, что уже через шесть недель тот был убит. Его родители пригласили безутешную вдову погостить у них несколько недель, о чем ни она, ни ее сын никогда не забывали. На четвертый год войны старшему брату Ганса исполнилось восемнадцать лет. Отец просил оставить его дома как единственного помощника по хозяйству, но эту просьбу не учли, ссылаясь на то, что в их семье есть еще один сын. Брат ушел на фронт и провоевал там лишь на одну неделю дольше, чем отец Густава. Родители дали Гансу закончить четвертый класс, а потом забрали его домой. Несмотря на грустный повод, он был счастлив, однако не показывал этого. С тех пор жизненные пути Ганса и Густава разошлись, но дружить они продолжали и дальше.
* * *
Хутор Ахтереров лежал на краю деревни, напротив монастыря, от которого его отделял небольшой парк и садоводство. Монахи отгородили свои владения от окружающего мира невысокой стеной, выкрашенной желтой, нежного тона, краской. К хутору от главной деревенской улицы вела небольшая дорожка. У них был двухэтажный дом с мансардой, не похожий ни на один другой в округе. Его построил в восемнадцатом веке какой-то своенравный предок в соответствии со своими архитектурными пристрастиями, не пожалев при этом, вопреки крестьянской экономности, ни материалов, ни средств. Пропорции дома были тщательно выверены, и он производил впечатление скорее легкой, чем крепкой и тяжелой постройки. По фасаду шли два ряда высоких окон с привлекающими взгляд наличниками из тонких досок, окрашенных в белую краску. Между окнами первого и второго этажей протянулась декоративная планка. Два окна мансарды под крутой крышей, маленькие и темные, походили на два недремлющих глаза. Ворота находились сбоку от дома и соединялись с ним сводчатой пристройкой, которая опиралась на две мощные колонны. Хлев, складские помещения, гаражи протянулись по всей длине двора, который заканчивался амбаром. За ним был фруктовый сад. Траву там косили редко, за цветочными клумбами давно никто не ухаживал, и цветы буйно разрослись. Под яблоней, широко раскинувшей свои ветви, стояла скамейка.
