– Красивая она тогда была?
– Она и сейчас... – чуть нахмурился Петр Платонович. – Что меня поразило, особенно после моей первой подруги Сони. Ножки литые, стан тонкий и гибкий, глаза умные... ну, будущий врач! Мгновенно подлаживается под малейшее твое движение... ну, как шелк вокруг кулака... Конечно, носик длинноват, но, когда высоко вскинет голову, это даже очень красиво.
– Намекаешь, что мы евреи.
– Опять! – И сердито зашипел. – Я обожаю евреев! Они трудяги! А если кто не трудяга, то очаровательный остроумный алкаш. Как ты!
– Значит, заметил... – заныл Рабин. – Но я немного. Спасибо вам, тетенька!
Но бабка уже дремала, обняв свою сумку на коленях.
По приезде на конечную остановку охмелевший и оживший Анатолий словно впервые увидел на спине друга рюкзак и не смог скрыть недоумения: зачем и куда такой большой?
Поперека сквозь зубы, уже злясь на что-то, негромко отвечал:
– С этой минуты включи камеру и снимай все мои движения. – И подмигнул.
Рабин растерянно вытащил из кожуха аппарат и, включив, нажал на “REC”.
В сторону тайги шел грязный грузовик с разболтанными бортами. Поперека поднял руку с зажатой синей денежкой – 50 рублей.
Зоркий шофер кивнул, затормозил – в кабине у него уже сидели два стальнозубых парня, в кузове спал на тулупе пьяный дед. Сели на железный пол рядом, и ГАЗ-51 поскакал дальше.
Через полчаса ученые соскочили с грузовика – машина шла вправо, не по пути.
Поперека быстро зашагал по дугообразной улочке, оглядывая сгнившую заброшенную деревеньку.
– За мной, – командовал он. – Толя, где-нибудь кирпич видишь?
– Кирпич?
– Лучше даже два.
– Два? Зачем?
На месте пожарища они нашли кучу черных старых кирпичей с горбиками перекаленного раствора.
– Снимай, снимай... – бормотал Поперека, складывая два кирпича в темный пакет, затем в тряпичную сумку. Вынул из рюкзака провода, сунул концы также в сумку и обмотал крепко крест-накрест толстой рыболовной леской. Затем вытащил из рюкзака тикающий будильник, присоединил провода к его ножкам, и прижав его к серой сумке, обвязал той же рыболовной леской.
Рабин хмыкнул. Получилось нечто похожее на мину с часовым механизмом.
– Зачем? – спросил он, хотя уже и догадался.
– У тебя записывает? – зло спросил Поперека, кивая на видеокамеру.
– Всё о’кей, – развеселился Рабин, хотя от страха руки у него задрожали. – Что, прямо так и пойдем на территорию?..
– Так и пойдем, – сказал Петр Платонович, глядя в объектив, – посмотрим, как работает их хваленая секретность. – Буржуев они испугались, суки! Да тут летом по ягоды все соседние села ходят, а осенью за шишками и за брусникой...
