Они вошли в березовый лес, а вскоре оказались и в тайге, где преобладали сосны, ели, малинник. Поперека уверенно шагал по тропе, которая виляла, вела поверх обнаженных сосновых корней, похожих на мертвых осьминогов, спускалась в лощины, в кустарник, и возносилась наверх.
– А ты снимай, снимай, – повторял Поперека, оглядываясь и ухмыляясь, как бес. – Чтобы все было задокументировано.
Они через часа два вышли к мелкой речке, пробежали по галечнику до старого дерева, рухнувшего как раз поперек течения. А далее перед ними предстала черная колючая проволока в два ряда, протянутая через тальник и волчью ягоду от столба к столбу. Столбы уже сгнили, кое-где покосились, а то и держались на весу лишь из-за того, что были обвязаны заградительной проволокой. Пройти через эту преграду не составляло труда, и вскоре ученые НИИ Физики РАН оказались на бетонном пологом берегу огромного искусственного озера – собственно, уже на территории закрытого города.
Разумеется, в гору, туда, где расположен реактор, у них и мысли не было пройти, но вот к хранилищу ядерных отходов почему бы нет?
Сели на рейсовый автобус, причем, Рабин, по требованию Попереки, продолжал снимать на видеокамеру Попереку, рюкзак, автобус, улицы. Если бы это происходило лет семь назад, нашлась бы милиция и немедленно проверила их документы. Но времена были новые, в город без названия уже не раз приезжали американцы, их водили даже в подземные галереи, к реактору (конечно, не в цеха горно-химического комбината, где еще недавно производили – или еще производят? – плутоний). Поэтому на аппарат Рабина обратил внимание только карапуз лет пяти, сидевший у мамы на коленях, он прочел по слогам иноземное слово:
– PA-NA-SO-NIC... – и остался доволен.
Поперека и Рабин сошли с автобуса, Рабин нес включенную камеру небрежно, поматывая возле колена, как если бы она не работала, – на всякий случай, чтобы на конечной дистанции не нашелся все-таки чрезмерно бдительный человек и не остановил их.
Коллеги через пустырь вышли, наконец, к высокому бетонному забору и, оглянувшись – нет никого – остановились. Сделали вид, что вздумали закурить. Поперека еще раз огляделся и, быстро скинув рюкзак, вынул тяжелый муляж взрывчатки с часовым механизмом.
– Снимай же, ты!.. – прорычал Петр Платонович. – Чтобы вон те фонари было видно! Чтоб не сказали потом – мол, в другом городе разыграли операцию! Да, еще... – Он достал из кармана рюкзака дозиметр, включил. – Сюда!.. Видишь? Ничего себе фон!..
