– Будешь еще спать – вылетишь с работы!
Затем на площади Поперека и Рабин купили билеты и сели в старый “Икарус”, идущий до районного центра Батьковщина. Оттуда на попутных можно добраться до заброшенного села Батьки, а далее – тайга и колючая проволока, во многих местах подмятая тракторами или порезанная умельцами, которые ходили даже в самые строгие годы за белыми грибами в Красный бор.
По дороге Поперека, никогда не терявший попусту время, читал московскую газету “Коммерсантъ”, а Рабин, страдая похмельем, разминал по очереди пальцы и тер, оттягивая, мочки ушей. Ему объяснила вторая и последняя жена Попереки Наталья, что это верный способ разогнать кровь.
Возле ног Попереки лежал полупустой широкий рюкзак, а на коленях Рабина – взятая им по просьбе друга портативная телекамера “Панасоник”.
Некая бабуля лет шестидесяти, еще крепкая, с волевым взглядом, с белесыми усиками, изумленно разглядывала худого Анатолия.
– Тебя жена не кормит? Хочешь, пирога дам, доченьку не застала, обратно везу.
– Спасибо, – Рабин помотал как гусь узкой головой. – А почему не застали?
– Ключ под половик не кладет, а куда умотала?.. и записки нет. А я-то и писала ей, и звонила из райцентра, что приеду. Ветер в голове.
– Может, замуж вышла, а от тебя скрывает... – откликнулся дед с калининской бородкой. Но дородная бабка, покосившись на него, даже не удостоила ответом... А вот Рабина продолжала уговаривать. – Бледный такой. Могу и чашку налить.
– Чашку? – переспросил Рабин, но очень тихо, чтобы не расслышал Поперека.
Бабка, поняв по его взгляду, чего остерегается Анатолий, молча отвернула крышечку с бутылки и, плеснув какой-то желтоватой жидкости в фарфоровую треснутую чашку, подала физику.
Рабин быстро выпил, отдал чашку и полузакрыл глаза. Вспомнил, что надо поблагодарить:
– Спасибо. – И как многие люди, которые совершили неблаговидный поступок или преступление, но остерегающиеся, не заметил ли этого проницательный милиционер, почему-то непременно обращаются именно к этому милиционеру с небрежной просьбой прикурить или даже просто так, с необязательными словами, так и Рабин вдруг изобразив живейший интерес на лице, спросил у Попереки. – Петя, а как ты познакомился со своей Натальей?
Оторвавшись от газеты, тот блеснул взглядом. Уж конечно же, он рассказывал Толе, как он познакомился с Натальей. Но, может быть, послушав еще раз, он сам хочет что-то рассказать.
– На танцах. Я же очень любил танцевать, особенно латиноамериканскую классику... рок-н-ролл, конечно. В Новосибе, на Красном проспекте, в огромном холле театра проводили с помпой конкурс. Я отрабатывал медленное танго с нашей аспиранткой, ну, представляешь – головка дамы до полу... а Наталья – с каким-то белокурым, с розовыми ушами. Мы раз переглянулись, два... а когда объявили, что я занял третье место, а она седьмое, под прощальную музычку подошел к ней.
