Вадим разбивал яйца в кипящее на сковородке масло так, чтобы желтки оставались в объемном виде, а не растекались в безобразную плоскость, если же этого не удавалось, Вадим незло матерился.
— Так сколько мы не виделись?
Валера пожал плечами и стал вслух перечислять значительные события после школьного бала, в которых они с Вадимом принимали участие или не принимали участия.
Вадим разлил по маленьким рюмкам теплую водку и сказал:
— Валер, ты извини, я сегодня много не могу, Анжелка позвала в гости, — ты ее помнишь — немного косила правым глазом — обещала с классной подружкой познакомить.
— Да я и сам не собирался, так просто, думаю, дай зайду к школьному товарищу.
Валера и Вадим легко опрокинули рюмки, сильно сморщились и быстро съели прямо со сковороды шкворчащую яичницу.
— Как живешь?
— Да так себе, с женой все как-то…
— Так ты женат?
— Давно уже, ты не знал разве?
— Валер, извини, мне пора, ты в какую сторону?
— Я на проспект, два года уже женаты.
— Ну ты молодец, дети есть? Мне тоже на проспект, по пути заскочим к одному моему армейскому корешку, я ему кассету отдам.
— Заскочим. Детей нет.
Вадим небольно ткнул в бок Валеру кулаком.
— Что не заходишь? С женой-то что?
— Время нет. А с женой разведусь, пошла она!
Вадим и Валера зашли в подъезд дома номер четырнадцать, и на третьем этаже Вадим, пошарив рукой в темном углу, нащупал маленькую кнопку звонка.
— Сейчас, кассету отдам, и пойдем.
Спиридонов открыл дверь и удивился:
— А где Колям Рафиков?
— Какой Колям?! Это я — Вадим, ты что, зема, меня не узнаешь?
— Зема, Вадим, я тебя узнаю, заходи.
Вадим, Валера и Спиридонов прошли в комнату, в которой Саня сильно тер указательными пальцами глаза, а Ахмет обсасывал соленую— пресоленую голову селедки.
— Ахметка! Ох, обманули меня фраера, ох обманули!
— Саня, я миллион раз слушал, как тебя обманули.
— Ахметка! Они меня спрашивают: какую наколку на грудь хочешь? Я, дурак, говорю: орла хочу! Фраера резинку с трафаретом оттягивают и бац мне в грудь этими хреновыми иголками!
— Саня, я миллиард раз слушал…
