Бёдвильд помнила.
Иногда она поглядывала в сторону моря. Туда, где в осенних дождях, а потом в зимних метелях угадывались хмурые скалы острова Севарстёд. И ей казалось, будто кто-то смотрел с этих скал на серые морские волны и ждал, дождаться не мог маленького паруса, сшитого из старого плаща...
Зима принесла холода, туманы и снегопады. Люди вытащили из сараев лыжи и сани, а на вершинах гор появились снежные шапки.
Однажды Бёдвильд услышала, как Нидуд, вернувшись из очередной поездки на остров, сказал старому Хильдингу:
-- Крыша в хижине протекает. Хильдинг ответил:
- Вот и я заметил, что он стал кашлять. Да и дров сжёг больше обычного. Нидуд сказал:
- Надо будет как-нибудь починить эту крышу. После этою Бёдвильд целый день только и думала, что о дырке в крыше лачуги; и ещё о том, что Волюнд, конечно, сидел прямо под этой дырой, потому что его не пускала слишком короткая цепь. И кашлял, кашлял, уткнувшись лицом в костлявые худые колени...
Под вечер она твердо решила побывать на острове ещё раз. И как можно скорей. Она отвезёт Волюнду вкусную еду и меховое одеяло. А там пусть будет так, как это угодно судьбе.
Однако в ту же ночь налетела такая лютая непогода, что ни один разумный человек носу не высовывал из дому без крайней нужды. Не говоря уж о том, чтобы куда-нибудь ехать. И Бёдвильд осталась сидеть у тёплого очага. Сидеть и представлять, как страшно, наверное, было на острове, в каменной хижине, заметённой по крышу. Как жутко и тоскливо выл за стенами ветер, и летели в дымовое отверстие пригоршни холодного снега...
Дней через пять после начала шторма Нидуд сказал:
- Как тебе кажется, Хильдинг, когда у него должны были кончиться дрова? Ярл подумал и ответил:
- Если он жёг их как всегда, то два дня назад. Но я надеюсь, что он сделался бережлив.
- А еда? - спросила, подойдя, многомудрая Трюд.- Я же помню, сколько я посылала!
Мужчины посмотрели сперва на неё, потом друг на друга, и Нидуд хмуро сказал:
- Всё равно сейчас ехать нельзя.
Бёдвильд при этих словах не выдержала и расплакалась. Умрёт на острове Волюнд, и уйдёт что-то очень важное из её жизни навсегда. Нидуд заметил слезы дочери и сказал:
- Хоть бы скорее кончилась эта буря! Если он не погибнет, я велю ему сделать ожерелье для нашей Бёдвильд.
Когда тучи наконец исчерпали свой гнев, Нидуд конунг немедленно поехал на остров. Бёдвильд проводила его со слезами. Она плакала и страшилась, что сама себя выдаст. Но ни у кого не шевельнулось и мысли, что дочь конунга могла так убиваться из-за кузнеца! Владычица Трюд даже обронила нечастую похвалу. Она сказала:
