— Что болит? — спросил он меня. Это была шутка. Он снова улыбнулся, подбадривая гостя.
— Рука.
— Правда? У вас на самом деле болит рука?
— Конечно. Когда я лезу в карман за бумажником…
Пайк внимательно посмотрел на меня. Наверное, вспомнил, что некоторые люди ошибочно принимают дружеское слово за приглашение к фамильярности.
— Уверен, что вы были душой кают-компании, — обронил он.
— Давайте не будем делиться военными впечатлениями, — попросил я.
— Давайте не будем, — в тон мне согласился он.
На столе у Пайка стояли чернильный прибор, большой настольный календарь с загнутыми углами, стетоскоп, три пачки рецептов и блестящий коричневый шар размером с мяч для игры в гольф. Он взял его в руку.
— Нам придется долго работать вместе, — сказал я, — почему бы нам не поладить?
— Замечательная мысль, — согласился доктор Пайк.
Мы с первого взгляда почувствовали друг к другу отвращение, но у него было передо мной преимущество — воспитание и образование. Поэтому он тяжело сглотнул и постарался стать еще любезнее.
— Значит, эта коробка с… — он оборвал фразу, чтобы я закончил предложение.
— Яйцами, — поставил я точку. — Коробка с яйцами.
— …может прийти через один-два дня.
— Это не соответствует полученным мной инструкциям, — сказал я.
— Возможно, — сказал доктор Пайк. — Но различные сложности не позволяют точно назначать сроки. Люди, которые этим занимаются, не из тех, кому можно диктовать…
Его английский был великолепен, без малейшего акцента. Так мог бы говорить иностранец, прилежно изучавший язык.
— Да? — вставил я.
Пайк улыбнулся сжатыми губами.
— Мы профессионалы. От нашего поведения зависит наше существование. Главное — не делать ничего неэтичного.
— Главное, чтобы официально было отмечено, что мы не делаем ничего неэтичного.
Пайк усмехнулся.
— Пусть будет по-вашему, — согласился он.
— Договорились, — подвел я черту. — Когда будет готова ваша коробка?
— Разумеется, не сегодня. Вы знаете парк Сент-Джеймс? Там вокруг детской песочницы есть несколько лавочек. В субботу днем, в четыре сорок пять встретимся возле них. Вы спросите, нет ли у меня газеты с ценами фондовой биржи, я достану «Файнэншл Таймс» и скажу: «Можете несколько минут почитать». Но если у меня будет журнал «Лайф», не заговаривайте со мной. Это предупреждение об опасности.
Пайк поправил желтый галстук-бабочку и кивком головы показал, что я свободен.
Боже мой, подумал я, чем они занимаются?! Но кивнул так, словно моей обычной работой было разгадывание таких вот шарад, и открыл дверь.
