— А я попробую, — холодно улыбнувшись, парировала я.
Он должен знать, что при желании я могу ринуться в бой, поэтому отводить взгляд я не собиралась.
Лицо Сайласа приняло растерянное выражение.
— Уиллем, — умиротворяющим тоном проговорил он. — Милагро впервые с-слышит о наших убеждениях.
— Да, но я схватываю на лету и врубаюсь во все мгновенно, — заверила я. — Только подкиньте мне пару аргументов в пользу вторичности низших земель.
— Вы просто урод. Вы никогда не сможете понять ни нашу жизнь, ни нашу философию, — заявил Уиллем.
В какой-то момент я даже подумала, целесообразно ли будет влепить пощечину этому шизнутому старикашке прямо здесь, за столом. Но потом пнула ногу Освальда. Это ведь его дом, а я его девушка.
Освальд открыл было рот, но сказать так ничего и не успел, потому что раздался голос Сайласа:
— Филос-софия — с-слишком мрачная тема для такого радос-стного с-события. Давайте лучше поговорим о нашей молодой и с-счастливой с-семье. — Он поднял бокал и провозгласил, обращаясь к Уинни и Сэму: — От всей души желаю вам с-счастья.
Я восхищалась тем, с каким изяществом Сайлас перевел разговор на более безопасную тему. И порадовалась возможности выпить за друзей.
После этого поднялся отец Сэма и объявил:
— Я хочу выпить за нашего дорогого гостя Уиллема и поблагодарить его за то, что он приехал благословить нашу красавицу внучку. — Подняв бокал, отец Сэма заключил: — За Уиллема.
У меня не было ни малейшего желания поддерживать тост за яйцеголового, поэтому я просто чуть наклонила бокал и сделала вид, что пью.
Родственники делились историями о детях и собственном детстве. Они говорили с таким нарочитым оживлением, будто надеялись, что анекдоты из жизни детского сада заставят нас позабыть о высказываниях Уиллема.
Несмотря на то что их байки мало чем отличались от историй других представителей того же поколения, я слушала их очень внимательно. Мне всегда нравилось узнавать о том, как другие люди живут в нормальных семьях. Но и это не помогало, потому что веки мои отяжелели. День был длинным, и я страшно устала.
Когда ужин подошел к концу, я извинилась и пожелала спокойной ночи тем, кто сидел по соседству. Одним из них был Уиллем.
Он наклонился ко мне.
— Почему же вы не умерли? — спросил он так, будто бы и в самом деле был озадачен.
— Думаю, я просто упрямая, — предположила я.
— Поперечная, я бы сказала, — ухмыльнувшись, уточнила Эдна.
Я даже и думать не хотела, что мне придется сносить идиотизм Уиллема еще хотя бы пять минут.
