—Я нашел Волшебника и Тэнка. Осталось только освободить их от цепей.
—У меня тут потрясающая компания! Вот-вот ворвется! Они пришли по крыше, из задних вагонов. Нам придется катапультироваться!
—Действуй, — произнес Уэст спокойным голосом. — И иди сюда.
—Понял.
Каланча знал, что от него требуется.
Разогнав поезд до максимума, он достал гранату, втиснул ее между дроссель-клапаном и тормозным устройством и выдернул чеку.
Это был билет в один конец...
Каланча вышиб соединительную дверь и вломился во второй вагон.
В следующую секунду граната взорвалась, уничтожив приборную доску.
А спустя еще мгновение водительский отсек окатило ливнем пуль и через передние окна в него влезли три новых охранника.
Их начальник — более зрелый, более опытный, — казалось, готов был костьми лечь за свой поезд...
Потерявший управление состав несся по высокогорной железной дороге, обещая не вписаться в поворот...
Ворвавшись в вагон для заключенных, Каланча увидел Уэста, стоящего на коленях перед Волшебником и Тэнком с паяльником в руке.
Цепь японца была уже переплавлена, а вот кандалы профессора Эппера — еще нет.
Решив не возиться с поездом, а брать захватчиков, начальник охраны вломился во второй вагон.
Увидев солдат, запертых в клетке, и услышав их жалкий лепет, он всадил по пуле в каждый лоб. В наказание за трусость.
Затем начальник двинулся дальше, сама бдительность и решимость...
Огненное лезвие паяльной лампы распарывало цепь Волшебника.
—Долго еще? — спросил Каланча нетерпеливо.
—Почти готово, — ответил Уэст.
Его лицо было освещено магниевым пламенем. Состав трясло все сильнее.
—Джек, у нас не так много времени...
—Одну... секунду...
Дверь вагона распахнулась. Каланча обернулся.
Уэст тоже.
В проеме стоял ухмыляющийся начальник охраны, сжимая пистолет, как ручной силомер... Впрочем, он мог этого и не делать: было слишком поздно... В следующую секунду поезд не вписался в поворот.
Несущийся на огромной скорости состав вылетел за пределы железнодорожного полотна.
Сход с рельсов.
Головной вагон потащило по слежавшемуся снегу.
Затем на белую равнину выволокло всю черную громадину.
Решетка головного вагона превратилась в труху. Железные позвонки ползли за расколотым черепом, будто сломанная гармошка за освистанным музыкантом. Вот покореженный состав заскользил по крутому склону — туда, где не было ничего, кроме маленького каменного выступа и трехсотметровой пропасти.
А надо всем этим кружил торжествующий Ми-24.
