Ленинградские тетради Алексея Дубравина | страница 86

— Юрка ни за что не расстанется с поэзией, — сказал усмехнувшись Виктор.

— Отлично! Поэзия и зодчество ужель не уживутся?

Юрка, польщенный, улыбнулся.

— Радуюсь вашему поколению, — продолжал учитель. — Но хочу вам сказать…

Все посмотрели в кусты. Там, задумавшись, стояла Настенька. Она держала за заднюю лапку зеленую лягушку. Ощутив на себе наши взгляды, девочка сконфузилась, швырнула лягушку в воду.

— Должен сказать, что жизнь — все же капризная синьора. Пожалуйста, не обольщайтесь ее улыбками. Вы не знаете пока ни трудностей, ни неудач. Со временем вы познакомитесь с ними. Но будьте людьми, не пасуйте. Помните Сосновку и до седых волос оставайтесь молодыми.

— А тебе… — Андрей Платонович подошел ко мне, — тебе я отдельно скажу: до коммунизма, Алеша, еще далеко. Я сам коммунист, мечтаю дожить до идеала, и все-таки, видишь, хочу тебя предупредить.

Я посмотрел ему в глаза.

— Дело в том, Алеша, что всякое прекрасное произведение искусства возникает далеко не сразу. И прежде чем предстать таковым, оно проходит длинный путь формирования. Берут материал, чистят его, затем шлифуют и гранят до солнечного блеска. Художник должен знать каждое звено своего рабочего пути. Больше того, он должен быть готовым встретить и преодолеть сопротивление материала, так же как свои сомнения и разочарования. Преодолеть, — твердо повторил Андрей Платонович. — Преодолеть и испытать разочарования.

Сначала я обиделся: с какой это стати учитель решил меня предупредить? Потом стал размышлять над его словами — придумать, к сожалению, ничего не смог. Надо было выяснить, какое отношение имели его слова ко мне, — спросить в присутствии товарищей я постеснялся.

В поселок возвращались к вечеру. У пристани нас поджидала Настенька. Тонкая, стройная, пахнувшая мятой и цветочным медом, она подошла застенчиво и подарила каждому, в том числе отцу, по букету бирюзовых незабудок.

В трех километрах от Сосновки у излучины Оки стоит небольшая дубовая роща.

Еще в детстве я слышал рассказы стариков, будто в далекие от нас времена местный помещик граф Потуловский держал в этой роще конюшню, и там вместо конюхов мужчин за лошадьми ходили крепостные девушки. Граф, говорили, очень любил лошадей и проводил на конном дворе все свои длинные дни. Но в один непогожий день граф, человек уже не молодого возраста, в свое родное гнездо Потуловку из рощи не вернулся: играл неосторожно с капризной чистокровкой, она его и задавила.