Я пригляделась. Правда. Оттенок. Солнце светило в окно. Пожаром окно горело. Красиво было. Я раньше внимания не обращала.
"Как это схватить?" - спросил Богдан.
"Что схватить?"
"Написать…"
"Кому написать?"
Он улыбнулся.
"Написать, значит нарисовать…"
"Ты и так хорошо рисуешь…"
"Откуда ты знаешь?"
"Я видела. Я комбайны видела! И хлеб на рушнике видела…"
Он губы сжал. Ему плохо стало, Я почуяла - плохо. Будто я его сильно обидела.
"Это халтура, Сабина, И хлеб, и комбайны…"
Я не поверила.
"Нет! Неправда твоя! Нет! Это красиво! Тетка с хлебом на Пашу Гречиху похожа. Как фотокарточка!"
Он усмехнулся.
"Вот это и плохо, когда фотокарточка…"
"Почему, почему плохо?"
Он остановился и посмотрел на меня. Очень внимательно посмотрел.
"Понимаешь, Сабина… Главное в человеке - характер. Душа… Самое трудное - это душу схватить. Вот ты, например… У тебя в лице несколько выражений. У тебя не простое лицо. Твоя душа мерцает…"
"Как мерцает?" - не поняла я.
Он улыбнулся.
"Я не могу тебе объяснить, Сабина. На тебя надо долго смотреть…"
Я осмелела:
"Ну и смотри! - И голову подняла.- Сколько хочешь смотри…"
Он взял меня за руку: током горячим по телу прожгло. Я хотела, чтоб он меня крепко-крепко обнял. А он не обнял. Он спросил:
"Хочешь посмотрим закат на Дунае?"
"Хочу…"
Мы к Дунаю пошли. Мне было чудно. Я не понимала, зачем нам смотреть закат. Я его сто раз видела в своей жизни. И на зорьке,
- восход. И зимой, и летом. Я в Измаил на ярмарку с мачехой ездила. Все я видела. Только не так, как он видел. Я жизнь видела, а он краски в Жизни. Начал мне объяснять все цвета и оттенки. Я даже не знала, что столько оттенков бывает. И на вербах оттенки, и цвет дымки на другом берегу Дуная, и как солнце в воде отражается, и много всего.
"Самое трудное,- он мне сказал,- это передать цвет воды…"
"Что тут трудного? - спрашиваю.- Вода желтая…"
Он улыбнулся, чудно улыбнулся, будто виноват передо мной.
"Нет, Сабина,- сказал.- Это только так кажется на первый взгляд. Посмотри вон туда. Видишь, грань между светом и тенью. Ближе к нам лаковый отблеск, а дальше волнистая рябь. Вот эту грань между ними передать очень трудно…".
"А зачем тебе эта грань?" - я спросила.
"Надо,- сказал.- В этом весь смысл…"
Чудно было мне его слушать. Зачем, думала я, он себе этими гранями голову забивает? Золотые руки у человека. Два Степана верно сказал. Богатым мог стать. Дом построить, машину купить. Без обмана, своими руками. Я видела в Тараклии на ярмарке художник картины свои продавал, Красивые, очень красивые. На одной розы жарким цветом горят. На второй лебеди в озере плавают. А посреди озера островок. Трава зеленая, и домик под черепицей красной. За розы художник десять хрущевых просил. За лебедей - пятнадцать.
