Тропа так и продолжала вести -- от амбара к амбару. Охотники перебегали от сруба к срубу, вжимались в темные бревна, пахшие старым обжигом. В одном месте княжич провел рукой по седым лохмотьям мха, торчавшим между бревнами. Мох рассыпался и дымком соскользнул вниз, под ноги.
“Дерево истлеет,-- вновь подумал княжич.-- Придет век, когда никто уже не вспомнит о Туровом роде... Теперь я знаю. Я привезу из Царьграда настоящего летописца.”
Кто-то из Туровых, тем временем, проходил мимо, кто-то поблизости хлопотал у овинов, не замечая пришельцев. Брога все чаще оглядывался, хвалясь слободской тропою, и хитро подмигивал.
Наконец тропа вывела прямо под самую высокую, угловую вежу кремника. Вал у подножия деревянной башни был усеян яблочным огрызками.
Брога вдруг замер и, подняв руку, растопырил пятерню:
-- Княжич! Дальше -- поворот. Можно по тропе идти прямо в кремник. Что велишь?
Стимар растерялся и стал озираться по сторонам. Место было открытым, не считая плетня козьего загона. У малых только бы макушки над плетнем сверкали, а Броге и княжичу плетень приходился по пояс. Рядом не было никого, но те Туровы, что ходили стороной по своим делам, даже их собаки, -- все словно нарочно отводили от “лазутчиков” глаза. Добро была заговорена слободская тропа.
-- Глянь, кто там, на веже, яблоки грызет,-- не придумал ничего более важного княжич.
Брога оставил тропу, быстро взбежал на вал кремника и, задрав голову, стал приглядываться под облам, в длинную щель-бойницу под нависавшим выступом сруба в верхней части вежи.
Из той бойницы, предназначенной для стрельбы в подошву стен, вылетело цельное яблоко и едва не угодило Броге в лоб.
-- Рат! -- в полный голос кликнул слобожанин того, кто “стерег” вежу.
Княжич затаил дыхание: Брога назвал не чужое имя. Рат приходился ему племянником. Когда княжича забирали к себе ромеи, Рату шел девятый год.
-- Чего тебе, Слобода? -- донеслось сверху.-- Шустро подобрался.
-- Да вот думаю Турову яблоньку обтрясти.-- И Брога крепко уперся руками в вежу.
-- Гляди, вчерашний дождичек стрясешь...
Брога успел спрыгнуть с вала, едва не попав под “дождик” веселого Рата, любившего, как и Уврат, всякие злые каверзы.
-- Ромеев, небось, уже видал,-- донесся голос с башни,-- раз давно мышкуешь.
-- Как же, видал,-- важно усмехнулся Брога, подмигнув княжичу.-- Два рогатых да три кудлатых...
-- А шесток -- ты без порток! -- опередили с башни.
-- Теперь-то что, велишь, княжич? -- растерянно зашептал Брога.
