Зоя приобрела общественный вес, вполне достаточный для того, чтобы обратиться с просьбой о встрече с Лаврентием Берией, наркомом внутренних дел, главой страшного НКВД занимавшим второе после Сталина место в государственной иерархии. Некоторые даже считали, что Берию стоит бояться больше, чем Сталина. И все же Зоя решилась попросить его за отца. «Я не знаю даже, жив ли он», — говорила она.
Берия стоял за столом, спиной к окну, из которого лился яркий солнечный свет, и она почти не видела его лица.
— Я ознакомлюсь с делом вашего отца, — произнес он, — и мы посмотрим, можно ли что-нибудь сделать.
Лишь на мгновение открылись ей черты его лица, когда он, отвернувшись от нее, устремил взгляд за окно. Солнечный луч, ударив о стекла его пенсне, словно стер с лица глаза, и ей показалось, что на его губах мелькнула усмешка.
— Никакой он не шпион. Мой отец предан родине, он патриот. Вы же сами знаете!
Он кивнул, не поворачиваясь к ней, продолжая смотреть в окно.
— Все может быть, Зоя Алексеевна, и возможно, очень скоро вы увидите отца. А теперь позвольте попрощаться.
В июне 1941 года немецкая армия перешла границы России. Как одна из самых популярных в стране актрис, Зоя была нарасхват повсюду. В перерывах между съемками она уезжала на фронт, посещала госпитали, пела, рассказывала забавные истории, пытаясь подбодрить измученных в боях бойцов. Уже много лет спустя каждый раз, вспоминая о палате, заставленной раскладушками с ранеными, она не могла сдержать слез. Она только что допела песенку, как вдруг в наступившей тишине прозвучал молодой звонкий голос:
— Простите, Зоя Алексеевна, что мы вам не хлопаем, у нас ни у кого нет рук.
После развода с Владимиром Раппопортом Зоя не раз задавалась вопросом: способна ли она вообще полюбить кого-нибудь? В такие минуты даже самой себе она не могла объяснить, почему ее жизнь покатилась по неверному пути. Как она умудрилась спутать любовь с привязанностью, влечением или чем там еще? А что, если то потаенное свойство ее натуры, которое так настоятельно заставило ее стать актрисой, столь же бесповоротно лишило ее способности к сильным, прочным чувствам? Она знала нескольких актрис, жизнь которых сложилась подобным образом: они так долго жили в мире придуманных чувств, что разучились их испытывать. Неужели и она принадлежит к числу этих унылых созданий?
Но в 1941 году Зоя встретила летчика Ивана Клычева, и все ее страхи разом улетучились. Сомнений быть не могло: к ней пришла любовь. Иван тоже полюбил ее. Они говорили о свадьбе как о деле решенном. Только вправе ли они думать о свадьбе, когда Россия охвачена войной? Может, лучше подождать, пока она кончится? Они решили подождать, и причина оказалась совсем уж глупой: в основе ее лежало тщеславие Ивана.
