— Нам ее подарили давным-давно, — равнодушно заметил он. — Кажется, она магическая или что-то вроде того. У меня в карманах много мусора завалялось…
— Понятно, — медленно кивнул Чертанов, нерешительно засовывая свисток в карман. Он решил при случае выкинуть эту штуку за борт — мало ли какой пакости от нее можно ожидать?
— На этом корабле есть место, где я мог бы омыть телеса? — спросил Каспар, оглушительно чихая. — Мне также не помешал бы горячий чай с лимоном…
— Без лимона!
— Хорошо, без лимона. Но омыть телеса и высушить одеяние мне просто необходимо… А еще мне нужно в туалет… а, нет, уже не нужно.
— Зато вам нужно вымыть палубу, — любезно подсказал Мельхиор.
— Мы же, кажется, собирались наколдовать чайник? — припомнил Бальтазар. — Итак, по счету «три»! Раз… два… три!..
Волшебники одновременно взмахнули руками, выкрикивая невпопад какую-то тарабарщину. Гром, вспышка… и вот на палубе уже лежит совершенно новенький латунный чайник, похожий на те, из которых пили средневековые монголы.
Только сплющенный до состояния лепешки.
— Ну и что это такое?… — скептически прищурился Бальтазар. — Опять мы что-то перепутали?
— Думаю, в заклинании ошибка, — предположил Каспар.
— Да, не суждено нам сегодня выпить чайку… — загрустил Мельхиор. — Хотя у нас даже заварки нет…
— Неправда! — возмутился Каспар, вытряхивая из колпака кучу чайных листьев и почему-то баклажан. — А это что?
— Петя, они же все мокрые, — прошептала Зинаида Михайловна. — Простудятся ведь! А они даже нам с тобой в дедушки годятся!
— И что ты предлагаешь?… — не понял Колобков. — Хотя ладно, тащи их в солярий, пусть дедки погреются. Эй, деды, ком цу мир!
— Это он нам? — посмотрел на него Бальтазар.
— Зовет куда-то… — задумался Мельхиор.
— Хррр-пс-пс-пс… — сказал Каспар.
Но в солярий их все-таки заманили. Пока Каспар нежил рыхлые телеса на лавке, а Мельхиор отмокал в бассейне, Бальтазар успел снова поругаться с Матильдой Афанасьевной. Та требовала, чтобы он немедленно снял «эти вонючие шмотки». С двумя другими волшебниками проблем не возникло — Каспар из всего одеяния по-настоящему дорожил только волшебным колпаком, а Мельхиор вообще ограничивался самым минимумом. А вот Бальтазар всегда одевался очень пышно, обворачивая себя в несколько слоев материи, красил ногти и даже мазал сурьмой веки — там, где он родился, так было принято. Но, в конце концов, его уговорили.
Зинаида Михайловна предложила старику вынуть вещи из карманов, а они пока все быстренько простирнут. Но, к удивлению жены и тещи Колобкова, вытаскивать ничего не потребовалось — все карманы и потайные отделения (а их в общем счете оказалось свыше семидесяти!) пребывали в девственной пустоте.
