Только в самом конце мая усилия министра иностранных дел Того увенчались наконец некоторым успехом. С конца первой декады месяца военно-морской атташе Фудзимура направил в Токио три срочных телеграммы с просьбой о предоставлении ему полномочий для ведения мирных переговоров с резидентом США в Европе Даллесом. Военно-морской министр адмирал Ионаи поддержал просьбу «напористого дипломата» и готов был направить в Берн адмирала Такаги, но категорически «против» выступили начальник морского Генштаба адмирал Тоеда и его заместитель адмирал Ониси. «Генштабисты» настаивали на продолжении войны, отвергнув любые переговоры с противником.
Предприимчивый Того предложил адмиралу Ионаи обходной вариант, чтобы сохранить предпосылки для продолжения переговоров о замирении. 29 мая капитан 2-го ранга Фудзимура получил телеграмму из Токио за подписью... начальника бюро военно-морских дел Генштаба контр-адмирала Хосины, в которой он предупреждался о необходимости соблюдения предельной осторожности при установлении контактов с представителями Америки.
В развитие событий на материке 30 мая решительно вмешалась императорская Ставка. Ею был отдан приказ командующему Квантунской армией быть в «готовности к отражению наступления Красной Армии в Маньчжурии и Корее». Согласно приказу, штаб генерал-лейтенанта Ямады «должен провести по всей территории Маньчжурии мобилизацию, передислокацию войск, укреплять оборонительные позиции, дооборудовать тыловые аэродромы. Для обеспечения четкого управления войсками, срочно привести в боевую готовность все наличные средства сообщения и связи».
Командующий японскими экспедиционными войсками в Китае генерал-лейтенант Окамура получил приказ «немедленно отправить в Маньчжурию четыре пехотных дивизии и части усиления; перебросить из Хунани, Гуанси и Цзянси части охраны железнодорожных и шоссейных коммуникаций в Центральный, Северный Китай и Маньчжурию».
Утром 31 мая министр иностранных дел Того сообщил премьер-министру Судзуки, что встреча экс-премьера Хироты с послом Советов Маликом назначена на 3 июня. Поэтому оба первых июньских дня он намерен посвятить подробным консультациям с ним по предмету возможных аспектов предстоящих переговоров. Судзуки задал «первому дипломату» Японии только один вопрос: «В каком качестве намерен предстать Хирота в посольстве Советов?» Вопрос для Того получился неожиданным. В итоге предметной дискуссии, собеседники сошлись во мнении, что это будет визит «заинтересованного частного лица».
