Знахарь пропускает все это мимо ушей:
— Насколько я помню законы гостеприимства, никто еще не бросал упрека хозяину, который кормит гостей тем, что ест сам. Вам придется есть чечевичную похлебку, мои гости.
— А мед? Он что, тоже накапал с козьего вымени?
— Его передали мне недавно за одну излеченную поясницу.
Слышно рычание.
— Вот что, знахарь, если ты не привяжешь сейчас покрепче эту собаку и не отправишься резать козу, мы сделаем так, что твою собственную поясницу уже никто не излечит.
— Этих коз я бы принялся резать разве что для лучших друзей, — неторопливо произносит Человек-с-гор, — для моих близких, которых я едва ли увижу — ну и еще, пожалуй, для сошедших с небес богов...— он кривит губу в злой усмешке. — Но я не собираюсь этого делать ради трех оборванцев, без спросу ворвавшихся в мою пещеру!
— Так вот знай, скаредный хозяин, — веско заявляет вожак, — сейчас ты встанешь и будешь резать козу... нет, клянусь Зевсом, обоих коз, ибо для тебя, сегодня и здесь, мы — боги!
Человек-с-гор громко от всей души смеется. Так непосредственно смеются дети — с возрастом обычно теряющие эту способность.
— И чем же докажут свою божественность три явившихся без приглашения невоспитанных и вонючих бога?
Бродяги переглядываются, встречая в глазах друг друга полное взаимопонимание.
— Тем же самым, — говорит вожак, — чем и прочие боги. Имей в виду, неучтивый знахарь, мы могучи и всесильны. А я к тому же еще и всевидящ. Предсказываю: если мы не будем сейчас довольны тобой, быть тебе изрезанным на ремни и брошенным на корм птицам. Да что там, птицам! Еще к утру лисы раскидают твои кости. Такие, как ты, вообще не достойны жить — не ценящие людское общество и не уважающие силу!
В первый миг ему кажется, что он добился своего. Опустив лицо, Человек-с-гор качает головой — но, когда он поднимает глаза, в них спокойная ярость:
— Вы мне надоели, — произносит он. — Вы дураки, а не боги. Да от вас же воняет могилой, а за плечами каждого стоит смерть!
Вожак еще раз переглядывается со своими спутниками. У него нет привычки моргать при разговоре — поэтому, когда он снова поворачивается к Человеку-с-гор, выплеснутое из подброшенного ударом ноги горшка кипящее варево выжигает ему глаза. Зажав их руками, он кричит, не слыша ничего, кроме собственного крика — а следующим звуком, который дойдет до него, будет плеск весел барки Харона.
Уклонившись от выпада копья, Человек-с-гор подныривает под руку другого противника. Промахнувшийся, не успев нанести второго удара, вспоминает о собаке — после того как та, даже не зарычав, смыкает челюсти на его горле...
