В качестве квартирной платы (денег с художницы хозяйка не брала и к тому же снабжала овощами, молоком и яйцами) Морозова должна была обсуждать с бабой Светой бесконечные телесериалы и успокаивать ее, убеждая, что, в конце концов, герой, конечно же, женится на героине.
Морозова постепенно познакомилась со всеми окрестными завсегдатаями бабкиного шинка — любителями просветленной опаловой самогонки и соленых корнишонов.
Однажды визави Морозовой оказался тот самый ценитель «Черного квадрата».
На этот раз про Малевича он не спрашивал. И ширинка у него была застегнута.
Алексей (оказалось, так его зовут) после второго стакана высококачественного бабкиного напитка стал снова настойчиво приглашать Морозову посмотреть на его фрески.
Морозова вежливо отказывалась.
— Не ходи, не ходи к нему, у него собака злая, — поддакнула бабка.
— Злая только когда голодная, — возразил Алексей. — Так когда придете?
— Как-нибудь позже, — отвечала Морозова.
— Как знаете, — сказал Алексей и ушел.
* * *
Бабка затопила печку. Морозова воспользовалась этим и разложила на лежанке свои работы — сушить.
— Что это Алексей мне всё про фрески говорит? — спросила Морозова бабку, помогая ей мыть посуду.
— Это он про картину в евоном доме. На стене нарисована. Да почитай, такие картины в каждом доме в Господском есть. Да и у меня тоже есть. Только я, как в эту избу переехала, такое безобразие сразу ковром занавесила. Хочешь, покажу?
Морозова согласилась. Ей было любопытно взглянуть на фрески в деревенской избе. Такого она еще никогда не видела.
Бабка приподняла ковер, скромно отвела глаза в сторону и стыдливо захихикала. Морозова с удивлением посмотрела на бабку, не ожидая от импровизаторши-матершинницы проявления таких целомудренных чувств.
Под ковром действительно была фреска. Очень грубая копия «Союза Земли и Воды» Рубенса.
Морозова как профессионал отметила, что художник был сильно ограничен в красках (охры у него был дефицит, а берлинскую лазурь он заменил малахитовой зеленью). Вместе с тем бросался в глаза и смелый мазок мастера и его незаурядная фантазия — художник пририсовал Нептуну огромную корону, а Кибеле — богатое ожерелье.
Судя по маргиналиям на фреске, этот дом сменил немало хозяев. Все комментарии касались, естественно, взаимоотношения полов (Морозова обнаружила, что картина была явно дореволюционная, так как некоторые слова несли в себе букву «ять»), причем позднейшие художники многократно пытались увеличить женственность властительницы Земли.
