— Вам нравится мой дом? — Шеклтон подпрыгнул. Майкл подкрался к нему бесшумно, подобрался тише тумана. Он принес раскладушку и поставил ее перед камином. — Этот дом в тысяча восемьсот сороковых годах был лютеранской церковью. Его построили люди, спасшиеся от кораблекрушения — морские утесы всего в сотне ярдов отсюда. Они выстроили и деревню рядом с церковью, но через восемь лет пришла бубонная чума. Развалины оказались крепкими, и я решил их восстановить. На это ушло четыре года, но дел все еще невпроворот. Если вам это интересно, у меня мотор-генератор на бензине, отсюда электричество.
— Теперь понятно, почему мы не видели проводов, ведущих к дому.
— Спать вы будете в башенной комнате, где умер местный пастор. Комната невелика, но на кровати могут уместиться двое.
Дверь открылась и закрылась. Майкл, оглянулся на Хьюм-Тэлбота и шофера. Несколько секунд он смотрел на них не мигая, пока старик снимал шляпу и плащ.
— Укладывайтесь здесь, — указал Майкл на раскладушку. — Кухня за дверью, там кофе и еда. Мой распорядок может показаться вам странным. И если вы услышите меня среди ночи, не покидайте комнаты, — сказал он, скользя по приезжим взглядом, от которого у Шеклтона по коже поползли мурашки. — Я иду спать наверх. — Майкл пошел к лестнице. Он остановился и выбрал себе книгу. — Да, ванная и душ — позади дома. Надеюсь, вас не разочарует холодная вода. Спокойной ночи, джентльмены.
Он поднялся по ступенькам, и через секунду они услышали стук захлопнувшейся двери.
— Все это выглядит довольно странно, — пробурчал Шеклтон, отправляясь на кухню за едой.
Майкл сел на кровать и зажег керосиновую лампу. Он не спал, он ждал. Взглянул на часы, лежавшие рядом на тумбочке, хотя и так знал, что пошел уже четвертый час. Он принюхался, глаза его сузились. Табачный запах. Смесь берли с латакией. Этот запах был ему хорошо знаком и манил к себе.
Майкл был все еще в своих брюках хаки и черном свитере. Он влез в шлепанцы, взял лампу и направился по винтовой лестнице вниз. Гости подбросили пару поленьев в угасающий огонь. Над обитым кожей стулом с высокой спинкой у камина поднимались клубы табачного дыма. Раскладушка была пуста.
— Поговорим, Майкл, — сказал человек, который называл себя Мэллори.
— Да, сэр. — Майкл придвинул стул и сел, поставив лампу на стол между ними.
Мэллори — одно из многих имен этого человека — тихо рассмеялся, сжимая в зубах мундштук трубки. В его глазах светился отблеск огня, и теперь он уже не казался таким старым и слабым.
