- Она не сможет взять тебя с собой, тем более, она не сможет оставить тебя в живых, ибо тебя схватят ее враги. Так что же она с тобой сделает, моя Шехерезада?
Вампир снова растворился в тени, его голос превратился в шепот.
- Когда полный Маннлиб воссияет, ты будешь моим.
- Я не нравлюсь вашему слуге, Мариато. - Она подняла на художника взгляд, полный интереса. В первый раз он осмелился заговорить с ней без разрешения. Она полулежала на диване в той же позе, в какой он видел ее в первый раз. Плоды странного фрукта с темной кожицей лежали в чаше на полу возле нее.
Основная часть картины была закончена, и теперь надо было сконцентрироваться на добавлении деталей к изображению лица.
- Он ревнует, - ответила она. - Боится, что надоест мне, и я найду себе другого фаворита вместо него. - Сощурившись, она посмотрела на Готтио. - Он побеспокоил тебя? Сделал или сказал что-то, способное помешать твоей работе?
Джованни не сводил глаз с работы, не желая встречаться с ее проницательным взглядом.
- У него есть право ревновать?
Она улыбнулась, наградив его взглядом, полным скрытого удовольствия.
- Может быть, - задумчиво сказала Леди, - ведь подобные ему всегда находились рядом со мной, но они скучны и лишены воображения. Возможно, я найду нового спутника, но уже не нобиля и не воина. Вполне вероятно, что это будет художник. Что ты думаешь, маленький смертный? Сделать мне тебя своим новым любовником и вручить тебе дар вечной жизни во тьме?
Она рассмеялась, взяла фрукт и откусила от него большой кусок, наслаждаясь вкусом страха Готтио. Из плода потек густой, отвратительно багровый сок.
Джованни изучал линии и контуры нарисованного на холсте лица. Несколько мазков кисти, легкое прикосновение ретуши - и в ее улыбке появилась частица сардонической жестокости.
Следующей ночью Готтио вернулся в свою камеру лишь к рассвету. Войдя, он обнаружил маленький завязанный мешочек из кожи, лежавший на кровати. Открыв его, Джованни высыпал содержимое - там был лишь пепел. Озадаченный, художник наощупь проверил, есть ли там что-нибудь еще. Обнаружив что-то, он робко поднял предмет. Свет восходящего солнца осветил кольцо со знакомым изумрудом.
Мариато более не занимал позицию фаворита возле своей госпожи.
Джованни знал, что время, остававшееся у них в распоряжении, подходило к концу. Луна Маннслиб, практически полная, висела высоко на небосводе, и в последние ночи активность на вилле возросла более чем когда-либо. Доносились звуки перетаскиваемых тяжелых коробок - гробов, набитых землей, как он полагал. Теперь Джованни работал и днем, в одиночку вносил изменения столь малые, что любой другой бы даже не обратил них внимания. Добавление новых деталей и удаление старых. Исправления. Совершенствование. Из-за постоянного недосыпания и недоедания Готтио стал больше похож на слуг-вурдалаков, чем на полного, румянощекого пьянчугу, доставленного сюда всего несколько недель назад.
