Потом мы долго просили сестру пустить нас к Тим Тимычу в неположенное время. Сестра наконец позвонила врачу, спросила, пускать или не пускать, заворчала и выдала два белых халата. Мы, путаясь в них, поднялись по лестнице на третий этаж. Я приоткрыл дверь и заглянул в восьмую палату.
Тим Тимыч лежал у самого окна и смотрел в потолок, согнув коленки и закинув руки за голову. Он похудел и побледнел, и лицо его показалось мне грустным-грустным. Петька толкнул меня сзади. Я вошёл в палату и тихо сказал:
— Тим Тимыч…
И Петька из-за моего плеча позвал:
— Тим Тимыч…
Тим Тимыч приподнялся и удивлённо посмотрел на нас. Потом он, наверно, поверил до конца, что это действительно я и Петька стоим в дверях, улыбнулся и закричал:
— Мой великий друг Вовка! Мой великий друг Петька! О! Мои дорогие оболтусы. Сюда! Сюда!
Мы подбежали к кровати и долго трясли руки Тим Тимыча. Петька левую, а я правую. Мы неожиданно застеснялись, не знали, что сказать, и вдруг Петька снова ахнул, нагнулся и выкатил из штанины бутылку пива.
— Вот, Тим Тимыч… Пивко… Чуть не разбилось…
Из-за пояса он вытащил вторую бутылку, а я достал из карманов воблу.
Тим Тимыч посмотрел на пиво и воблу, часто заморгал, закрыл глаза, потом открыл и прошептал:
— Не может быть! Это — сказка! Ущипните меня!
Мы не стали его щипать, потому что он сам в одно мгновение очистил воблу и, нюхая её, мычал от удовольствия. Он как-то сразу разрумянился, достал эмалированную кружку, открыл вилкой бутылку и мелкими глотками, закрыв глаза, стал пить пиво.
— О! — сказал он, закусывая икрой. — Я здоров. Просто захандрил немного. И аппетит у меня львиный. Скорей бы обед!
Мы с Петькой засмеялись от радости за Тим Тимыча.
— Но-но, Тим Тимыч! — вдруг сказал сосед по палате, бородатый старикан. — Не очень-то нажимай на воблу. Не забывайся, не манная каша.
— За кого меня здесь принимают? — весело спросил нас Тим Тимыч. — Это я-то жадина! Дать ему воблу и кружку пива. Вторую бутылку — на вечер.
Мы отнесли старикану воблу и пиво.
— Может, ему нельзя… и вам тоже… — сказал Петька.
— Немножко можно, — успокоил его Тим Тимыч. — Нет, мои великие друзья, я понял, что я здоров. Пора выписываться. Хватит!
— Больные, потише, — сказала нянечка, заглянув в палату. — Лишу свидания.
Мы присели на кровать.
— Вы тоже поешьте воблы, — шёпотом предложил нам Тим Тимыч.
У меня потекли слюнки, ещё секунда, и я протянул бы руку и взял бы кусочек воблы, но я небрежно сказал:
— Смотреть на неё не могу…
