Она взглянула на Брилл.
— Не спускай с него глаз. Хочу проведать Ольгу.
Как только она открыла дверь, пленник тихо завыл. И Мириам торопливо закрыла ее за собой.
Она включила приемник.
— Кто-нибудь здесь есть? Прием.
— Только я, — ответила Ольга. — Эй, эта беспроводная штука… высший класс, правда?
— Видишь кого-нибудь?
— Ни души. Я делаю обход по кругу, на удалении ярдов в пятьдесят. И сейчас вижу тебя на пороге.
— Хорошо. — Мириам помахала рукой. — Я только что зачитала этому маленькому домушнику закон об охране общественного порядка.
— Хочешь, чтобы я помогла повесить его?
— Нет. — Мириам все еще чувствовала острый прилив ярости при виде стоявшего перед ней налетчика и ощущение облегчения, нахлынувшее, когда она нажала на спуск. Но теперь ее гнев остывал, сменяясь тошнотой и слабостью. Когда она в первый раз застрелила человека, убийцу в оранжерее, она ничего такого, в общем, не почувствовала. Тогда обстоятельства требовали от нее действий — например, встать на пути мчавшейся на нее безжалостной колесницы войны: тот тип только что убил Маргит и собирался броситься с ножом на нее. Но этот, лежащий в ожидании, и горячая волна праведного гнева оставили у нее чувство ужасающей вины, нарастающее по мере того, как она думала о происходящем. Ведь этого можно было избежать, разве нет? — Наш маленький налетчик всего лишь птенец. И уже кричит и зовет маму. Думаю, он запоет как птичка, едва только мы заберем его на ту сторону.
— Как ты чувствуешь себя? — спросила Ольга. — У тебя был трудный переход.
— Рассказывай! — Мириам вздрогнула. — Похоже, от холода у меня в голове проясняется. Примерно через час я собираюсь отправиться вновь. А ты?
— Я бы хотела. — Ольга постучала пальцами по голове. — Но я так и не обзавелась этими таблетками от головной боли.
— Тогда идем, — сказала Мириам. — У меня есть.
— Хорошо.
Они встретились у дерева, ярдах в пяти от лачуги. Мириам стянула перчатку и отыскала в кармане пачку бета-блокаторов и пузырек с ибупрофепом.
— Вот. Каждой по одной. Хорошо бы запить, да?
— Определенно. — Мириам ждала в приветливой тишине. Ольга проглотила таблетки, достала из кармана маленькую фляжку и сделала глоток.
— Что это?
— Настоянная на пряностях охотничья водка. Чтобы согреться. Хочешь?
— Спасибо, лучше не надо. — Мириам бросила взгляд через плечо на их убежище. — Даю ему час. Бедный ублюдок думает, я собираюсь сдать его Энгбарду, чтобы тот подверг его страшным пыткам, если он немедленно не скажет мне того, что я хочу знать.
