В опустелой кладовке он нашел приставную лестницу, а над ней — незапертый люк. Зик навалился на него плечом и головой, подтолкнул и открыл. Через мгновение он уже был на крыше.
И тут ему в шею уперлось что-то холодное и твердое.
Он так и застыл — даже ногу не успел убрать с лестницы.
— Привет.
Зик ответил, не оборачиваясь:
— И вам того же.
Он пытался говорить мужским голосом, низким и хриплым, но боялся, что дал петуха. Впереди ничего было не разобрать, кроме обреза плоской крыши, но, насколько позволяли судить боковое зрение и опостылевшая маска, он был один, если не считать неизвестного, который наставлял сейчас на него штуковину с холодным, очень холодным дулом.
Он как можно неторопливее примостил фонарь у ног.
— Что ты тут делаешь, мальчик?
— То же, что и вы, надо думать, — откликнулся он.
— Ну и чем же, по-твоему, занят сейчас я? — последовал вопрос.
— Тем, что не предназначено для посторонних глаз. Слушайте, отпустите меня, а? Денег у меня нет, взять нечего.
Зик опасливо перенес вторую ногу на крышу, с трудом удерживая равновесие. От задранных кверху рук толку не было.
Холодный предмет по-прежнему упирался ему в затылок.
— Денег нет, говоришь?
— Ни гроша. Можно, я обернусь? А то чувствую себя дураком, когда так вот стою. Пристрелить меня вы сможете и так. Я не вооружен, и вообще. Ну же, отпустите. Я же вам ничего плохого не сделал.
— Дай-ка взглянуть, что в твоей сумке.
— Нет, — сказал Зик.
Давление на шею усилилось.
— Да.
— Там одни бумаги. Карты. Ничего заслуживающего внимания. Зато я могу показать вам кое-что интересненькое, если вы меня отпустите.
— Интересненькое?
— Слушайте, — начал Зик и попытался отступить хотя бы на дюйм, но не слишком преуспел. — Слушайте, — повторил он, надеясь выиграть время. Придется приукрасить. — Вообще-то, я человек миролюбивый. Порядки Мейнарда превыше всего. Я их соблюдаю, и неприятности мне не нужны.
— А ты кое-что знаешь о Мейнарде, как я погляжу.
— Еще бы не знать, — буркнул он. — Все-таки он мой дед.
— Врешь… — Но прозвучало это скорее изумленно, чем недоверчиво. — Нет, врешь. Тогда я бы о тебе слышал.
— Нет, это правда. Могу доказать. Моя мама была…
Неизвестный перебил его:
— Вдова доктора Блю? А и вправду, у нее ведь был сын.
Молчание.
— Да, и этот сын — я.
Холодная штука отодвинулась от его шеи. Зик времени терять не стал и ступил в сторонку, по-прежнему держа руки над головой. Медленно обернулся… и с сердитым возгласом опустил их.
— Так вы хотели пристрелить меня из бутылки?
