— Бешполежно… — Эрот глотнул и задумчиво покачал головой. — Вот если бы он её на плече нёс, как барана — тогда можно бы. А так медный панцирь благородного бога надёжно экранирует его жертву.
— Жертву? — переспросил Демодок. — Зачем же стрелять в жертву?
— А в кого? — удивился Эрот.
— В Арея, конечно! Пусть он почувствует к ней любовь и… ну, там… нежность, что ли. Уважение, в конце концов!
— Он её и так любит, — Эрот заморгал. — Видно же!
— Это вы называете любовью? — горько произнёс Демодок.
— Так ведь похитил! — проникновенно сказал Эрот. — Значит воспылал. Страстью…
— Да… — Демодок сокрушённо покивал. — Да, конечно. Я всё забываю, что вы не люди. Вы боги. Ни ума, ни фантазии — сплошное могущество.
— Так я пошёл? — вопросил Эрот.
— Нет, погоди! Понимаешь… — Демодок замялся. — Ведь она-то к нему не пылает, понимаешь? А этот уголовник её всё равно изнасилует…
— Связь без взаимности греховна, — важно согласился Эрот.
— Вот я и говорю!.. — Арей уже преодолел половину расстояния до рощи, времени почти не оставалось, но Демодок задал-таки ещё один вопрос. Он давно собирался задать его Эроту, да всё не представлялось удобного случая. — Чем у тебя начинены стрелы? — спросил он как можно небрежнее.
— Любовью, — самоуверенно изрек Эрот.
Демодок бешено глянул на него, но сдержался и отвёл взор.
— Любовью, — бормотнул он сквозь зубы. — Ампула с «амбасексом» — и вся любовь.
— Что?
— Так, ничего… — Всё-таки надо было решаться, и Демодок решился. — Стреляй в жертву! — приказал он.
— Так ведь броня экранирует, — напомнил Эрот. — Двойная: наспинная и нагрудная. Вот если бы он её на плече нёс, или повернулся бы…
— Разговорчики в строю! — прервал его Демодок. Схватил юного бога за шкирку, прыгнул, и они приземлились в роще.
Арей приближался к ним большими скачками, крепко прижимая к груди добычу. Богиня визжала и дёргалась, лохмотья белой туники развевались по ветру.
— Огонь! — снова скомандовал Демодок.
Эрот послушно выдернул из колчана стрелу, наложил её на тетиву и поднял свой золотой лук, тщательно целясь. Но, так и не выстрелив, опустил оружие.
— Это же мама… — проговорил он, растерянно глядя на Демодока.
— Ну и что, что мама? Думаешь, твоей маме будет лучше, если ты не выстрелишь?
— Хуже, — покорно согласился Эрот, продолжая смотреть на певца своими ясными голубыми глазами. — Но в маму я стрелять не могу… Она мне потом всыплет, — добавил он, подумав.
— А, ч-чёрт! — сказал Демодок, выхватил у него лук и встал во весь рост. Арей со своей орущей и брыкающейся ношей был уже шагах в двадцати — промахнуться почти невозможно. Демодок вскинул оружие и резко натянул тетиву…
