— Не знаю, — сказала Тринидад. — Когда я проснулась, он уже был под москитником, тихонький такой. Притом все твердил, что ничего мне не сделает, что только хочет спать рядом со мной, потому что боится петухов.
— Каких петухов?
— Не знаю, — ответила Тринидад. — Так он мне сказал.
— А ты, что ты ему сказала?
— Что если он не уйдет, я подниму крик и всех разбужу.
— И что он сделал?
— Тут проснулась Кастула и спросила, что происходит, а я ответила, что ничего, что, наверное, мне что-то приснилось. А он тогда замер, как жмурик, и я даже не заметила, как он убрался из-под москитника.
— Он был одет, — утвердительно произнес падре.
— Ну, так, как обычно спит, — сказала Тринидад, — в одних подштанниках.
— Он не пытался тронуть тебя?
— Нет, падре.
— Скажи правду.
— Это правда, падре, — продолжала твердить Тринидад. — Клянусь Господом Богом.
Падре Анхель снова попытался поднять ее голову и встретился со взглядом грустных и влажных глаз.
— Почему ты это от меня скрывала?
— Я боялась.
— Боялась чего?
— Сама не знаю, падре.
Он положил руку на ее плечо и в чем-то долго ее убеждал. Тринидад кивала в знак согласия. Когда исповедь подошла к концу, падре вместе с ней стал тихо читать «Господь мой Иисус Христос, истинный Бог…». Молился он истово, с чувством какого-то ужаса, вспоминая, насколько позволяла ему память, всю свою жизнь. И когда стал отпускать грехи, его снова захлестнуло предчувствие надвигающейся беды.
* * *
Алькальд толкнул дверь и громко позвал: «Судья!» Жена судьи Аркадио, вытирая руки о юбку, вышла из спальни.
— Он не появлялся уже две ночи, — сказала она.
— Проклятие! — воскликнул алькальд. — А вчера он не был в суде. По срочному делу я искал его всюду, но никто просто понятия не имеет, где он. Вам не приходит в голову, где он может быть?
— Должен быть там, где шлюхи.
Алькальд вышел, не закрыв за собой дверь. Он заглянул в бильярдную, где на всю громкость автомат проигрывал какую-то сладостную песню. Алькальд сразу же пошел к отгороженному перегородкой помещению в глубине, выкрикивая: «Судья!» Хозяин бильярдной, занятый переливанием рома в плетеную бутыль, прервал работу и крикнул:
— Его нет, лейтенант.
Алькальд прошел за перегородку. Несколько человек играли в карты. Судью Аркадио не видел никто.
— Черт побери, — сказал алькальд. — В этом городке все обо всем знают, но сейчас, когда мне нужен судья, никто не может сказать, где он.
— Спросите это у того, кто клеит анонимки, — посоветовал дон Роке.
