На мой посторонне-отвлекающий вопрос, которым я собрался соскочить с колеи возможного конфликта: «Почему остров Пасхи так называется?», - Жеребцов ответил без запинки: «Какой-то европейский плаватель с буквой «р» в фамилии - то ли в начале, то ли в конце, то ли в середине, - наткнулся на него.
Как раз у христиан Пасха была. Тур Хейердал, что ли? Нет, тот, наверное, об этом рассказывал».
Мои попутчики и будущие коллеги, как и я, не совсем отчетливо представляли, чем придется заниматься в хозяйстве Шонера, но, похоже, им, как и мне, довелось пережить неприязнь фортуны, поэтому реакцией на неопределенность было здоровое безразличие. Марина нарочито отстраненно посматривала в иллюминатор, Артур задремал сразу после взлета, а Валерка, сидевший рядом со мной, практически всю дорогу рассказывал интересные случаи из своей богатой происшествиями жизни. Почему-то сбиваясь на «феню». Наверное, представлял себя в роли эдакого разухабистого вольтижера.
- .И, значит, подходят ко мне вокзальные менты. А у меня ни денег, ни документов, рожа битая и прикид мятый. Во рту после бурной ночи - как конница Буденного ночевала. А из понтов - только чувство собственного, здорово потоптанного, достоинства. Потянули к себе на разбор. Я им - про тех сучар, с которыми в вагоне в карты дулся. А они мне - свой беспредельный классификатор, по которому я вырисовываюсь как самый что ни на есть антисоциальный элемент, которого нужно перевоспитывать серьезнейшим образом. Бить, правда, не били. Видно, не решились грубо обращаться с гомо сапиенсом - представителем древнейшей профессии. Водички попить дали - и в клетку до утра, а там - до выяснения. А какое выяснение, если следующие три дня у ментов, как и у всей нации, - выходные?
А знаешь, мне вспомнился слоган: «Немцы-гады убили брата Федьку. Теперь даже выпить не с кем!». Это я о Шонере. Веристдасы нас там душить будут! Они нас, русских, презирают и ненавидят!
Потребовалось некоторое время на понимание, что «веристдасы» - от немецкого «Вер ист дас?» («Кто это?»).
- Ну я-то, допустим, не совсем русский.
- В курсе, в курсе - Буферная республика, мать отсюда родом была! Вот все вы так: то свои, то не свои. Чуть что - в партизаны уходите.
Мне не приходилось раньше встречаться с журналистами, и я предполагал, что основное в их профессии - умение разговорить собеседника и выслушать его, а не демонстрация себя. Впрочем, Валерка был неплохим психологом и знатоком жизни. Из тех отрывочных сведений, которые он в потоке собственного трёпа выудил из меня, ему удалось, по всей видимости, если не составить полный портрет, то по меньшей мере подогнать мою судьбу под какой-то обобщенный трафарет.
