Муж! Марджори поперхнулась и закашлялась.
— Ой, бедняжечка. Тяжело глотать, да? Не торопитесь. Запейте водичкой. Вот так, маленькими глоточками.
Медсестра явно не поняла, отчего Марджори поперхнулась.
— Он… мне… не муж, — не отдышавшись толком, выдавила молодая женщина, пронзая нахала испепеляющим взглядом.
Медсестра удивленно посмотрела на нее, а потом — уже обвиняюще — на Криса. Тот пожал плечами с видом одновременно и непроницаемым, и упрямым. Что бы он ни наговорил врачам, в больнице его явно считали близким больной человеком. Сейчас в его глазах читался вызов и твердое намерение остаться в палате любой ценой.
Похоже, медсестра решила не связываться.
— Налить еще водички? — снова обратилась она к Марджори.
— Нет. Спасибо, — ответила молодая женщина, справившись с желанием закатить истерику. За что и была вознаграждена ласковым похлопыванием по руке.
— Ну вот, так-то лучше. Не волнуйтесь, вам это вредно. Муж не муж, но он о вас позаботится. Если вам что-нибудь понадобится, нажмите вот эту кнопку.
Медсестра вышла. И Марджори с Крисом снова остались наедине.
— Убирайся, — через минуту произнесла молодая женщина, однако в голосе ее уже не было прежней уверенности.
Крис даже не потрудился ответить. Лишь придвинул кресло, в котором сидел, ближе к кровати, опустился в него и устало вытянул ноги. Вид у него был до предела измученный. Взъерошенные волосы, темнеющая на щеках щетина. Одет он был в те же светлые брюки и светло-коричневую рубашку навыпуск, в каких она видела его на ступеньках ресторана.
— Сколько сейчас времени? — вяло поинтересовалась Марджори, когда стало окончательно ясно, что Крис уходить не намерен. Жалюзи на окнах палаты были опущены, и понять, светло ли на улице, было нельзя.
— Около десяти.
— Неужели я была без сознания… часов семь?
— Девятнадцать. Сейчас десять часов утра.
Марджори потрясенно уставилась на него.
— Неужели я здесь со вчерашнего дня?
Крис кивнул.
— Именно.
— И ты был тут…
— С того момента, как тебя привезли.
Неудивительно, что он выглядит так, будто тоже стал жертвой аварии. А уж какой вид у нее самой, Марджори даже думать не хотелось.
— Тебе надо поехать домой.
— Поеду. — Однако с места Крис не тронулся.
— Ты хотя бы снял себе номер в отеле?
— Мне он не понадобился. Мне разрешили остаться здесь.
Неужели он провел возле ее постели всю ночь? Марджори вдруг ощутила, что ее сердце сжалось от какого-то непонятного чувства. И очень захотелось плакать.
— Ну и глупо, — проглотив слезы, заявила она. — Вовсе ни к чему было тут сидеть.
