Ректор выходил к толпе уже второй раз. Но если в первый
возле крыльца скромно отиралась группа человек в двадцать, то сейчас количество
митингующих явно зашкалило за три сотни. Как такое могло произойти? Лучший вуз
страны, огромный конкурс на поступление, бдящие комитеты Молстропа факультетов
и групп, каленым железом выжигаемые намеки на свободомыслие – неужто все впустую?
Неужели та группа папенькиных сыночков из филологического общества, вышвырнутая
на днях за чтение запрещенных книжонок, имела такое огромное влияние на
Семеновку?
Невозможно. Ректор знал, что детишки высокопоставленных
дипломатов не только проходили по категории неприкасаемых, но и имели репутацию
высокомерных снобов. Популярностью они точно не пользовались. Формально у них у
всех имелись допуски в спехцраны, и обсуждать на своих посиделках изъятые книги
они имели полное право. Но то же самое право отталкивало от них остальных
студентов. Кружок оставался в изоляции, и самые крупные неприятности, какие
могли ожидать ректора из-за их исключения, относились к категории родительского
гнева. Но человек из Службы Общественных Дел заверил, что тем будет вовсе не до
ректора, если их хоть чуточку заботит дальнейшая карьера.
И вот внезапно такое.
Над толпой поднялся криво намалеванный на большом листе
фанеры лозунг. Что на нем написано, ректор не разобрал, поскольку тот оказался
повернут к нему под углом, и на нем бликовало утреннее солнце, словно в
насмешку прорезавшееся из-за тяжелых дождевых туч. Студенты ответили на
появление плаката новым шквалом рева и свиста. Затем раздался резкий
механический визг – очевидно, молодость в очередной раз одержала победу
над опытом, раздобыв где-то собственный мегафон. Гомон немного поутих.
– Господа! Тише! – Толпа немного расступилась,
оставив в центре пустого пространства встрепанного парня лет двадцати, с жидкой
бородкой. – Слушайте меня! – Одной рукой парень держал микрофон,
другой яростно размахивал в воздухе, как бы подкрепляя свои слова. Он показался
ректору смутно знакомым. – Слушайте! – Шум почти стих. – Так
продолжаться больше не может! Народное хозяйство страны в загоне! Власть захватили
бюрократические кланы! Людям затыкают рот, а Народного Председателя держат в
информационной блокаде! Наши товарищи, которых исключили на прошлой
неделе! Всего лишь пытались рассуждать! О судьбах нашей страны! Но их предали и
выбросили на улицу! Лучших представителей молодежи!
