- Что случилось, сэр? - спросил связист.
Курт многозначительно шевельнул бровью в сторону кнопки.
- Ничего не случилось, - проворчал Крогсон. - Найдите переводчика и не беспокойте меня, пока не доведете дело до конца.
На экране возник новый персонаж.
- Извините, командир, переводчик не понадобится. Локаторы засекли корабль, который передал это сообщение. Это малый разведчик, он приближается на аварийном ускорении. Через несколько минут должен быть здесь.
Крогсон раздраженно выключил экран.
- Новые неприятности, не сомневаюсь, - сказал он, обращаясь в пространство. Тут он заметил, что флот занял положенную позицию и висит неподвижно.
- Итак, мы прибыли, - хмуро сказал он Курту. - Что теперь?
- Пошлите вниз корабль и доставьте полковника Харриса для переговоров. Передайте, что Диксон на флагмане и держит ситуацию под контролем.
- Делайте, как он говорит, - повернулся Крогсон к старпому.
Старпом отдал честь и направился к выходу.
- Минутку, - остановил его Курт. - Если кому-то придет в голову отключить центральный комплекс, то пусть лучше не делает этого. Запросто связь не отключишь, а если я замечу, что мигает сигнал, я вас раскурочу и моргнуть не успеете! А теперь - вперед!
14
Подполковник Блик, исполняющий обязанности командира 427 батальона техобслуживания Имперской космической пехоты, стоял у окна своего кабинета и хмуро смотрел на цивилизованный мир - на все его двадцать шесть квадратных километров. День выдался не из легких. Ему пришлось выдержать осаду трех делегаций матерей, которые требовали снова открыть Техшколы, или они все сойдут с ума. Рекруты прочесывали улицы, разбившись на банды в каждой было поровну мальчишек и собак, - наводя полный хаос повсюду, куда они направлялись. Блик пытался приободриться, воображая свой недалекий триумф, когда в обличьи Главного Инспектора он величаво спланирует с небес и своим авторитетом окончательно утвердит новый порядок вещей. Мешало лишь подозрение, что новый порядок может оказаться совсем не таким, каким он его себе представлял. Когда он подумал о собственных шестерых детишках, жутких сорви-головах, бушующих сейчас дома, подозрения почти перешли в уверенность.
Он отошел обратно к столу, хмуро уселся в кресло. Плечи его бессильно поникли. Отступать поздно, на карту поставлена его честь. Он бросил взгляд на водяные часы, потом медленно поднялся и побрел к двери. Пора облачаться в скафандр и готовиться к смотру.
