Дэнни немного поборолся с рукой Ховарда, но комната стремительно закружилась вокруг него — хорошо, что Ховард успел схватить его за плечи и уложить обратно на подушку.
Ховард: А вот вставать тебе пока рано. Ты еще не готов. Извини, это я виноват. Хотел тебя развлечь беседой, но перестарался. Извини.
Сейчас меня вывернет наизнанку, подумал Дэнни. Он несколько раз глубоко, прерывисто вздохнул. Стало абсолютно тихо.
Ховард: Эй, ты там как? Держишься? Он прижимал два пальца к запястью Дэнни, проверяя пульс.
Ховард? Бенджи? Вы тут?
В дверях стояла Анна в голубом махровом халате. Вид у нее был смущенный, голос как спросонья. Я заглянула в комнату к Бенджи, а там никого — я уже перепугалась.
Ховард шагнул ей навстречу, прижимая к себе сына одной рукой. Сонный Бенджи обхватил мать руками и ногами и повис на ней, как обезьянка. Дэнни вздохнул с облегчением: этот ребенок уже сидел у него в печенках.
Ховард: Он мне тут помогал — да, сынище?
Анна: Это хорошо… Но ночь же давным-давно.
Ну и что, что ночь. А нам надо следить, чтобы Дэнни не уснул. Ховард добавил что-то еще, чего Дэнни не расслышал, и Анна перевела взгляд на Дэнни.
Снова передав ребенка мужу, она подошла к кровати и остановилась. Она стояла очень прямо, вытянувшись в струнку, как вчера, когда рассказывала про женщину, которая после купания в бассейне станет другим человеком.
Анна: Привет, Дэнни. Как дела?
Дэнни: Ничего. Вот, боремся с комой.
Ховард: Дэнни, это не кома, даже не произноси этого слова. Затяжной сон… или затягивающий.
Взгляды Дэнни и Анны встретились. Анна тоже боялась, но не как Ховард, по-другому. Она боялась не того, что Дэнни может умереть, а того, что он может сказать.
Неожиданно он все вспомнил, в том числе, как и почему он выпал из окна. Не то чтобы до сих пор он совсем об этом не думал — думал, но мысли его рвались и путались. Наверно, из-за лекарства. Но теперь знание о том, что в жизни Ховарда, в самой ее сердцевине, зияет дыра, вынырнуло из мутных глубин на поверхность. И это знание сделало Дэнни сильным.
Тут же злость на Ховарда улетучилась, как недавно улетучилась печаль, и стало странно легко.
Ховард: Нора, который час?
Нора: Час сорок четыре.
Ховард (оборачиваясь): Постой… как ты сказала?
Нора: Ну да, больше двух часов прошло. Почти два с половиной.
Победный крик Ховарда: Ура-аа! Наша взяла!.. Дэнни, дружище, ты продержался!
Навалившись на Дэнни, он сгреб его в такие искренние, счастливые, горячие объятия, каких Дэнни не помнил в своей жизни. Тепло от тела Ховарда, просачиваясь между ребрами, обволакивало и согревало сердце. Смутившись, Дэнни привстал и тоже обнял кузена.
