— Так что же делать? — воскликнул Димка. — Сидеть и ждать, пока они казнят Каспара, а потом разделаются с нами?!
— Я знаю, что делать, — сказала вдруг молчавшая до сих пор Анита. — Мне нужно пойти на окраину города. Там у отца должны быть верные люди.
— Тебе нельзя отсюда выходить, девочка, — предупредил Корнелиус. — Охранники короля рыщут по всему городу. Лучше научи меня, куда нужно идти и с кем говорить.
— Этого я и сама не знаю, — сказала Анита, снимая с шеи красивый узорчатый платок. — Когда-то давным-давно его вышивала моя мама на память моему отцу. Потом, перед тем как уйти в лес, отец отдал его мне и сказал: «Помни, дочка, если тебе будет очень трудно, повяжи этот волшебный платок и ступай на окраину любого города. Там всегда найдутся мои друзья. Они узнают тебя по этому запутанному узору. Видишь, как красная нитка затейливо переплетается с зеленой? Это — наши цвета. И люди сделают для тебя все, что в их силах».
— Прекрасно! — воскликнул Димка. — Возьмите этот платок, сеньор Корнелиус, и идите вместо Аниты.
— М-м-да… — с сомнением покачал головой старик. — Вы не найдите, ваша светлость, что это будет весьма подозрительно, если человек почтенного возраста ни с того ни с сего станет прогуливаться с девичьим платком на шее?
— Но поймите: у нас нет другого выхода, — настаивал Димка. — Знаете что? Сделайте вид, что у вас болит горло. Я всегда так делал, когда не хотел идти на урок математики. Это очень просто, Корнелиус, уверяю вас! Нужно только тяжело глотать, закатывая глаза, и время от времени щупать шею. Еще можно слегка постанывать, изображая страдание. Вот так: «О-хо-хо…» — и он показал, как это делается.
— Не знаю, получится ли у меня так убедительно, — повязывая платок, заметил Корнелиус. — Но я постараюсь. А вы ждите меня здесь, я скоро вернусь. Будьте осторожны: малейшая оплошность может стоить нам жизни! — И он решительно направился к выходу.
Старый ученый медленно шел по окраине города. На узких пыльных улочках жили и работали те, кто кормил и одевал столицу. Мастерские ремесленников соседствовали с лавками торговцев. Из кузниц доносились звонкие удары молотов по наковальням. Пахло дымом и подгоревшей пищей. Здесь, в предместье столицы, никогда не появлялись люди знатного происхождения. Только изредка среди лохмотьев коренных обитателей мелькали камзолы лакеев королевской знати да форменные галуны солдат генерала Дель Гадо.
Охранников короля привлекали сюда многочисленные трактиры и харчевни, где можно было, пригрозив хозяину пикой, бесплатно опрокинуть в глотку кружку-другую мутно-зеленого вина. Грохоча железом и весело гогоча, солдаты вываливались на улицу, приставали к прохожим, пьяно горланили песни. Даже днем здесь было небезопасно.
