Да, я сказал что-то в этом духе. Куняев пытался возражать. И как! Что Сухов, мол, сказал не о военной поре, а о всей жизни названных им писателей. Мой собеседничек, видимо, просто не соображал, что говорил: вся жизнь Симонова – преступление!.. Однако в книжном издании воспоминаний он вставил: «Погорячился Федор, называя преступниками Эренбурга, Толстого, Симонова...» Погорячился, видите ли... Ведь это было спустя почти пятьдесят лет после войны, и сам уже стал стариком, и редактор дожил до пенсионного возраста. У обоих было время подумать...
К завершению картины Куняев присовокупил: «Это письмо укрепило меня. Русский человек, командир противотанковой батареи, прошедший всю войну, понял и поддержал меня!.. На этой должности люди оставались живыми не более двух-трех месяцев. А он всю войну прошел». Господи, какое дамское представление о войне! Человек не видит, не чувствует, не понимает, что хлещёт самого себя. Вся война это без малого 48 месяцев. Как же Сухову при таких роковых обстоятельствах, когда другие неизбежно погибали через 2-3 месяца, удалось прослужить раз в двадцать дольше? Мало того, судя по справочнику «Отчизны верные сыны» (М., 2000. Писатели России – фронтовики), в котором указаны не только годы жизни и смерти, но и ранения, и контузия, и награды - как удалось и ранения избежать? О том, что избежал, свидетельствует и орден Отечественной войны, который у него 2-й степени, и получен, как видно, не на фронте, иначе их было бы два, а уже в 1985 году, когда этот орден дали всем фронтовикам.
В помянутом справочнике о Ф. Сухове сказано о начале его службы: «С 1942 года – комвзвода противотанковой артиллерии на Центральном фронте». А этот фронт был создан вторично (на первом он быть не мог) 15 февраля 1943 года. Видимо, примерно с этого времени Сухов и воевал. Он, конечно, не виноват в том, что на него Куняев навешивает больше, чем было. (На меня тоже не раз навешивали чуть ли не сбитые самолёты.) Но все равно, конечно, «уж его-то военный опыт был не меньше, нежели опыт всех военных корреспондентов, всех межировых, слуцких, лазаревых» - продолжает Куняев. Это демагогия в хрустальном виде. Сравниваются несравнимые вещи и делается нужный вывод. Причём здесь опыт? Разумеется, у фронтового офицера есть боевой опыт, которого нет у военного журналиста. Но это не даёт никаких оснований ему, опытному, называть журналиста и писателя, честно выполняющего свои обязанности на фронте, преступником.
